В детстве девочки играют в дочки-матери и нянчатся с куклами-младенцами. В подростковом возрасте они слышат от родителей: «Будут свои дети — поймёшь». А как только они находят постоянного партнёра, появляются какие-то «часики», которые «тикают». И если не успеть, есть угроза остаться несчастной бездетной женщиной. Всю жизнь девушке прививают мысль, что она должна стать матерью. Эта установка — часть репродуктивного насилия. Мы выяснили, что ещё входит в это понятие, а также поговорили с девушками, которых заставляли рожать.
Что такое репродуктивное насилие
Это действия, которые мешают женщине принять самостоятельное решение о беременности. Они могут проявляться со стороны родственников, партнёра, больниц и государства. У репродуктивного насилия есть разные формы:
1. Нежелательные вопросы и наставления родственников о беременности.
2. Эмоциональное и вербальное давление со стороны партнёра — как за беременность, так и против неё.
3. Принуждение к незащищённому сексу с целью оплодотворить партнёршу.
4. Контрацептивный саботаж — действия партнёра, которые направлены на то, чтобы средства контрацепции не сработали. Например, сокрытие или уничтожение противозачаточных таблеток, умышленная порча презерватива.
5. Запугивания в поликлинике об аборте. Например, угрозы о потенциальном бесплодии.
6. Отказ в проведении аборта в больнице без веской причины.
7. Законы, которые не дают женщине самостоятельно принимать решения о беременности. Например, запрет абортов или запрет на определённое количество детей.
Репродуктивное насилие может быть связано с физическим и сексуальным абьюзом в отношениях, но это необязательно. Это означает, что давление по поводу детей может быть даже в благополучной семье. Мы поговорили с тремя девушками, которые столкнулись с репродуктивным насилием в разных его проявлениях: со стороны партнёра, семьи и поликлиники. Имена изменены по просьбе героинь.
Анна, Санкт-Петербург
Я столкнулась с репродуктивным насилием, когда была замужем. Родители давили по поводу внуков. Отец даже обещал квартиру подарить, если рожу. Потом мы с мужем развелись. Мать говорила, что этого не произошло бы, если бы были дети. Я занялась карьерой, но на все мои профессиональные достижения отец отвечал: «Это всё интересно, но я вижу, что по-женски ты не счастлива. Ни семьи, ни детей». Я знаю, почему родители так настаивают на внуках. Для отца это социальный статус — хочет хвастаться перед друзьями фотографиями малыша. Будто он гарантированно будет таким же, как в рекламе подгузников. Я как-то спросила, будет ли он также рассказывать про внука, если ребёнок родится дауном. Таких идей его разум не выносит. Папа уверен, что главное — мыслить позитивно. А мама хочет взять реванш, чтобы я мучилась в семейно-бытовой западне так же, как она в своё время.
Сейчас я живу с мужчиной, и он тоже давит на меня по поводу детей. Мы с ним обсуждали эту тему несколько раз, но он продолжает настаивать. Мотивы мужчин в этом вопросе очень просты. Тот же социальный статус. Ещё они мало знают о тяжестях беременности, родах и родительстве. Я пережила сильный стресс, когда поняла, что из-за моей позиции мы можем расстаться. К счастью, в анонимных группах в соцсетях я нашла много правдивых историй о родах и материнстве от женщин. И они далеко не всегда беспечны и жизнерадостны. Это помогает мне устоять и не сомневаться в решении не рожать ради мужчины.
Ирина, Уфа
Как и каждой девочке, мне с детства говорили: «Тебе ещё рожать», «Когда будут свои дети…», «Как же ты рожать будешь, если не можешь сейчас немножко потерпеть?». Я воспринимала рождение детей как что-то обязательное и неизбежное. Но маленькие дети никогда не вызывали во мне умиления. Я не хотела проводить с ними время. У меня поликистоз яичников, и каждый гинеколог говорила, что мне нужно поторопиться с беременностью из-за диагноза. Другая докторша сказала, что у меня бесплодие из-за этого. Я расплакалась, хотя никогда не хотела детей. Просто в этот момент я почувствовала себя неполноценной. Потом я выяснила, что болезнь не препятствует беременности. Но многие с таким диагнозом не предохраняются, потому что врачи им ставят бесплодие. А потом девушки сталкиваются с нежелательной беременностью.
С возрастом возросло и давление родственников. На каждом празднике мне желали удачно выйти замуж. После замужества стали желать детей. Мне постоянно напоминают, что время идёт, а моложе я не становлюсь, и надо срочно заняться вопросом. Это отбивает любое желание общаться с семьёй. Апогеем стал мой разговор с матерью накануне свадьбы. Я только что окончила университет и устроилась на первую работу. А мама мне сказала, что уже можно не предохраняться и поскорее беременеть. Тогда я начала оправдываться, что у нас нет жилья, возможностей и что мы хотим пожить для себя. Сейчас я бы жёстко пресекла подобный разговор.
Я переживала, что моё время ограничено. Каждый день рождения воспринимался как приближение к дате, когда я перестану принадлежать себе. Об этом постоянно напоминали окружающие. Например, когда мне подарили электронное пианино, мне сказали: «Играй, пока играется. Когда дети появятся, времени на это не будет». Особенно забавно, что из-за проблем со спиной эти же люди выхватывают у меня все предметы тяжелее пяти килограммов. Но все продолжают желать мне деток, хотя беременность — это огромная нагрузка на позвоночник. Плюс несколько лет ребёнка ещё нужно носить на руках.
Меня спасло, что после замужества я переехала в другой город, и родители больше на меня не влияли. Моё мировоззрение изменилось. Я узнала о феминизме и женской гендерной социализации. Я поняла, что не хотеть детей — нормально. Что деторождение — возможность, а не обязанность. Что беременность и роды могут быть опасными даже для самой здоровой женщины. А мне точно не избежать осложнений из-за большого количества хронических заболеваний. Конечно, обидно, что мама знает о моих проблемах со здоровьем, но твердит, что роды «омолаживают». Однако теперь я знаю, что на её мировоззрение также повлияла женская гендерная социализация.
Я поняла, что родственники грубо нарушают мои границы. И я не должна это терпеть, даже если это делает пожилая бабушка. Сейчас я просто обрываю любой разговор о детях, говоря, что это моё личное дело. Я пока не решила этот вопрос с мужем. Мне кажется, что он не воспринимает мои слова всерьёз. Но я надеюсь, что мы с ним договоримся. Если нет, придётся признать, что наши пути расходятся. В этом вопросе я не готова идти на компромиссы и не хочу предавать себя. Мои глаза наконец-то открылись. Я поняла, что ценна сама по себе вне зависимости от наличия детей. «Функция» моего организма — не главное. Главное — это то, кем я являюсь и чего хочу.
Анастасия, Тверь
Я вышла замуж в 20 лет, и тогда я сама хотела ребёнка, но только одного. Мне не удавалось забеременеть целый год, и я уже отчаялась. Но настал момент: две полоски и токсикоз длиною в 24 недели. Беременность шла очень тяжело, врачи отправляли на аборт, но я не хотела. Через полгода токсикоз ушёл, остаток беременности и роды прошли относительно легко.
У меня был платный врач, но к началу родов он не успевал. Пока я ему не дозвонилась, со мной обращались как с куском мяса. Врач кричала: «Что ты орёшь, больно? А в постели не больно ноги раздвигать было?» После звонка моему доктору отношение резко изменилось.
Через полгода после родов начался ад, который закончился для меня подрывом здоровья, а для сына — психологической травмой. Я начала работать из дома, а муж сел мне на шею, начал бить и оскорблять. Ребёнку тоже доставалось. Когда сыну исполнилось три года, я выгнала мужа и развелась. Тогда на работе клиенты меня поддержали. Я работала по четыре часа в день, а остальное время проводила с сыном. Сейчас мы восстанавливаем его речь, которая нарушилась из-за психологической травмы.
К сожалению, я столкнулась с репродуктивным насилием во второй раз. Через два года после развода встретила мужчину — ответственного, доброго, заботливого и семейного. Он нашёл с моим сыном общий язык. Стали жить вместе, через пару месяцев поженились. Муж стал говорить о собственных детях. Он был готов усыновить моего сына и всем отношением показывал, что сможет воспитать ещё одного ребёнка. Я сдалась, хотя и сказала, что рожаю второго ради него.
Мы начали пытаться завести детей. После каждой неудачи он кричал, как сильно хочет дочь. Я плакала и просила его перестать давить. Он отвечал: «Почему я должен молчать о своих желаниях?» Через полгода две полоски. Токсикоз длился три месяца. Я сильно вымоталась за это время. Свекровь стала лезть в мою беременность, указывать, как и где мне рожать. Муж поддерживал своих родственников, а не меня. В какой-то момент дошло до скандала, потому что я попросила его оградить меня от их давления. Он разорался и сказал, что я плохая и неблагодарная. Он ушёл, забрав все накопления на роды и беременность.
Нервы меня подкосили, но я не могла лежать в больнице из-за сына. Появилась угроза выкидыша. Я просила мужа остаться хотя бы до конца срока, чтобы выносить нормального ребёнка. Он всё равно ушёл. У меня токсикоз, мало денег, анемия. Крошатся зубы, всё болит, отовсюду идёт кровь. В таком состоянии я занимаюсь сыном и пытаюсь заработать.
Я заняла деньги на анализы. Они показали, что естественные роды гарантируют смерть. Кесарево сечение 50/50. Ребёнок точно родится с больной психикой и проблемами по неврологии. Умоляю сделать прерывание, но мне отказывают, ведь если что, при родах мать спасут. А больной ребёнок — не показания к аборту. «Сама стань инвалидом, роди психа-инвалида. Умри, но роди». У меня истерика. Я начинаю работать вовсю, чтобы обеспечить хотя бы сына. Решаю родить и отдать малыша папочке, потому что ставить на себе крест не намерена.
Я наслушалась много угроз от опеки, юристов, психологов в духе «Мы заберём у тебя старшего сына, если задумаешь отказаться от ребёнка». Только после слов: «Этот разговор записывается. На основании какого закона вы хотите отобрать старшего, если он обеспечен и у него всё есть?» — со мной начали говорить как с человеком. Отвечают: «А как вас ещё заставить оставить ребёнка? Получите материнский капитал, хорошие пособия». Договорились с органами опеки, что я отдаю ребёнка отцу из роддома, то есть пишу отказ и разрешение на усыновление.
Папа ребёнка на моё предложение говорит только: «Если у меня будет возможность, я избавлю тебя от этого ребёнка». Я ещё беременна. На роды пришлось занять денег. У нас в регионе зарплата 15–20 тысяч. Платные роды с анестезией, врачом и палатой стоят 45 тысяч. С трудом договорилась на кесарево сечение под общим наркозом.
Я жалею, что доверилась мужчине и решила рожать второй раз, хотя не хотела. Я поддалась на репродуктивное насилие, которое прикрыто семейными ценностями. Жалею, что теперь из-за этого сын переживает. Он знает, что я могу не вернуться с родов. Теперь говорит: «Мама, я не хочу сестру, если так. Ты не лошадь. Не надо всё на себе тянуть». Жду, когда избавлюсь от ненавистного плода и смогу жить с сыном на полную катушку.
Я для себя решила, что больше никогда не буду рожать. Несмотря на беременность, со мной знакомятся мужчины, и я сразу им это говорю. И они исчезают. Складывается впечатление, что им нужен инкубатор и прислуга. Хочу воспитать из сына достойного мужчину и зажить полностью для себя. И я надеюсь, что моя история даст девушкам понять, что рожать нужно, только если вы этого хотите. И оценивать риски для здоровья, потому что беременность сильно бьёт по всем органам».
