Графические романы нередко воспринимают как лёгкое чтение, недотягивающее до «настоящей» литературы. Но это миф! Литературная обозревательница Луиза Казарян объясняет, почему комиксы могут быть глубокими и значимыми, а также делится пятёркой своих любимых графических романов.
Когда появился жанр графических романов
Жанру истории, рассказанной в картинках, гораздо больше, чем может сперва показаться. Хотя бы потому, что наскальная живопись появилась раньше письменности. На протяжении долгих веков цивилизации, например, египетская, пользовались пиктограммами. К слову, сегодня мы к ним возвращаемся, просто называем их эмодзи.
С уверенностью ткнуть в какой-то комикс и сказать, что он был первым в своём роде, просто невозможно: графическое повествование было распространено на Руси в XIII веке в виде житийных икон. А в Европе небольшие серии гравюр с пересказами житий святых, так называемые аллилуи, были популярны в XVI и XVII веках.
В течение столетий владение письменностью было привилегией монахов, а чтение книги в присутствии кого-либо обязывало читающего шёпотом проговаривать текст… из соображений о собственной безопасности. Чтение про себя могло вызвать у не разбирающих грамоту подозрения относительно содержания книги. В этом плане с визуальным было как-то попроще: благонадёжность контента налицо.
Сегодня же ситуацию можно назвать обратной: чтение комиксов или графических романов порой вызывает недоумение, если не возмущение и обвинения в пренебрежении литературой в привычном смысле слова. Впрочем, и этим предубеждениям легко найти объяснение: само слово комикс происходит от английского comic и ассоциируется в большей степени с карикатурами и бесконечными приключениями о супергероях, известных уже не одному поколению читателей.
Между тем с 1974 года в Ангулеме во Франции проводится ежегодный международный фестиваль комиксов, на котором можно встретить художников, авторов, издателей и читателей со всего мира. И съезжаются эти люди не только за автографами любимых художников и правами на издание, но и за искусством. Что это за искусство? Сейчас разберёмся.
Почему стоит обратить внимание на графические романы
Да, да, как ни крути, а нам, людям, любителям абстрактных понятий, слова очень нужны. Поэтому и художники, и режиссёры вновь и вновь обращаются к литературе. Попробуем и мы приблизиться к синтезу визуального и вербального, начав с… графических адаптаций литературных произведений.
«Голод», Кнут Гамсун и Мартин Эрнстсен
Норвежский художник Мартин Эрнстсен вдохновился мрачностью романа «Голод» лауреата Нобелевской премии по литературе Кнута Гамсуна. В центре сюжета — молодой писатель, мучимый голодом и безденежьем. Гнетущую атмосферу города Кристиании, страдания и безумие главного героя Мартин передаёт с помощью тёплой чёрно-белой гаммы, изредка прибегая к неожиданно ярким цветам ровно в тех местах, в каких они способны произвести наиболее сильное воздействие на зрителя-читателя.
Там, где Гамсун опускает или, наоборот, скрупулёзно описывает детали, Эрнстсен тщательно или небрежно набрасывает штрихи и выводит от руки каждую букву в записках, письмах и репликах персонажей. Кстати, в русском издании весь текст писался так же — от руки!
«Шахматист», Стефан Цвейг и Давид Сала
Давид Сала, французский художник, разыгрывает шахматную партию на бумаге. «Шахматист» — графическая адаптация последней и самой знаменитой новеллы Стефана Цвейга — наполнен цветом и вызывающими оцепенение паттернами. Холодная, с зеленоватым подтоном палитра передаёт тревожность, которой пронизано всё повествование.
Чувство потерянности во времени и одиночество, замкнутость видимого пространства и пространства сознания буквально предстают на страницах книги благодаря композиционным решениям. Некоторые кадры чередуются сообразно движению мыслей главного героя, направляя наше внимание и вводя в состояние чуть ли не транса.
Это история об одержимости и гениальности, в центре которой — доктор Б., бывший юрист, пошедший по стопам отца и открывший в себе удивительный талант игрока в шахматы. Однако условия, в которых этот талант раскрылся, и последствия, к которым он привёл, наталкивают на долгие размышления.
«Ив Кляйн: синее синего», Юлиан Волох и Вагнер Виллиан
Рассказ художника о другом художнике — это всегда захватывающе. Особенно когда герой этого рассказа экспериментатор и новатор вроде Ива Кляйна. Биография «Ив Кляйн: синее синего», созданная Юлианом Волохом и Вагнером Виллианом, — это цветовая феерия, где бал правят чёрный, белый и синий. Много синего и его оттенков.
Но главный из них — IKB: International Klein Blue, или Международный синий Кляйна. Это цвет, который удалось получить в результате долгих экспериментов художника в тесном сотрудничестве с фармакологической компанией. Читателю предлагается проследить путь, пройденный Кляйном как творцом, разработавшим собственное видение мира и искусства.
«Персеполис», Маржан Сатрапи
Разговор о культуре современного комикса кажется неполным без одного из самых громких его имён — французской художницы и писательницы иранского происхождения Маржан Сатрапи. Её автобиографический графический роман «Персеполис» — это введение в историю Ирана второй половины XX века, откровенный рассказ об Исламской революции и взрослении маленькой девочки, о чувстве инаковости и неприкаянности.
Маленькая Маржан много читает, дружит с бабушкой и смело мечтает. Уверенность родителей в необходимости отправить дочь на учёбу в Европе крепнет пропорционально ужесточению законов.
Не узнать работы Маржан Сатрапи невозможно: минимализм чёрно-белой графики, упрощённая манера изображения людей лишь усиливают драматизм действия и узнаваемость персонажей. Внимание концентрируется на отличительных чертах героев, мельчайших деталях и подвижной мимике. Это обманчивая простота, за которой кроются удивительной глубины наблюдения и рассуждения настоящего художника.
Полнометражный анимационный фильм — одноимённая адаптация романа, — вышедший в 2007 году, был награждён специальным призом жюри Каннского кинофестиваля, номинирован на «Оскар» и BAFTA, получил приз в двух номинациях премии «Сезар».
«Фрэнсис», Loputyn
Адаптации фольклорных произведений и классических произведений, автобиографии и биографии — далеко не весь список жанров, которые можно увидеть сегодня на полках с графическими романами. Особый расцвет сегодня переживает и жанр оригинальных историй. Например, итальянская художница Джессика Чоффи, прославившаяся в соцсетях как Loputyn, иллюстрирует всем полюбившиеся сказки вроде «Русалочки» Ханса Кристиана Андерсена или «Алисы в Стране чудес» Кэрролла, интерпретирует биографии и рассказывает собственные истории.
Так, небольшая, но насыщенная новелла «Фрэнсис» повествует о ведьмочке Метиллии, прокутившей почти всё время, отведённое на подготовку к очень ответственному испытанию. Зависть к подруге, неудовлетворённые амбиции и любопытство толкают Метиллию к жульничеству. Ей предстоит столкнуться с неизведанным и своим истинным «я».
Широкие лесные просторы, динамичность композиции кадров, временами врывающихся или плавно перетекающих друг в друга, передают тонкость и зыбкость существующей реальности, а пастельная гамма окончательно стирает границу между сном и явью, погружая читателя в мрачную сказку о взрослении и поиске себя.
Так всё-таки о литературе ли мы говорим, когда речь заходит о культуре комикса? И да, и нет. Графический роман — уникальное произведение, сочетающее в себе ценность визуального искусства и искусства повествования. Даже при адаптации классических произведений автор текста и художник тщательно выбирают ключевые эпизоды, наиболее яркие реплики и образы, чтобы решить, что и в каком виде будет представлено на бумаге. Графические романы ненавязчиво, но эффективно учат нас всматриваться и видеть и заражают желанием читать. А некоторых и вовсе вдохновляют на создание собственных текстов и иллюстраций.
Реклама. ООО «Новый Книжный Центр»
Станьте первым, кто оставит комментарий