Французская новая волна изменила не только язык кино, но и женские образы на экране. В фильмах появилось больше героинь с внутренними противоречиями — свободных, ранимых, дерзких и влюблённых. Они говорили о сексе и смерти, спорили с мужчинами и бросали вызов зрителю. 30 октября в российский прокат возвращается фильм Жан-Люка Годара «Презрение» с Брижит Бардо. Картину выпускает кинокомпания «Пионер». Вместе с её командой вспоминаем актрис французской новой волны, чьи лица стали символами свободы 1960‑х и чьи роли навсегда вошли в историю кино.
Брижит Бардо
Кадр из фильма «Презрение»
Когда в 1956 году на экраны вышел фильм «И Бог создал женщину», мир увидел не просто новую актрису, но и новый тип героини. Юная Жюльет, живущая в прибрежном городке Сен-Тропе, не стесняется своего тела и желаний. Она кокетлива, упряма, чувственна — и при этом не стремится никому угодить. Для 1950‑х это был скандал: экранная сексуальность впервые предстала не как грех или наказание, а как естественное проявление жизни и свободы.
К началу 1960‑х Брижит Бардо уже стала иконой. В «Презрении», вышедшем в 1963 году, Жан-Люк Годар показал в образе актрисы не только соблазнительность, но и хрупкость, усталость, внутреннее отчуждение. Героиня Бардо по имени Камилла постепенно отдаляется от мужа — сценариста, которого играет Мишель Пикколи. Годар показывает зрителю солнечные пейзажи Капри, величественные античные руины и лицо Бардо — живое, уязвимое, лишённое маски. С 30 октября «Презрение» возвращается в кино в 4K-реставрации — хороший повод увидеть фильм о любви и разрыве на большом экране.
В 1970‑е Бардо ушла из кино на пике славы. Она выбрала другую миссию — защиту животных, основав собственный фонд. «Я никогда не жалела об уходе из кино… Кино помогло мне стать известной, и эта известность позволяет мне сейчас спасать жизни животных», — говорила она. В этом тоже есть дух новой волны: здесь женщина сама решает, кем ей быть.
Жанна Моро
Жанна Моро пришла в новую волну уже зрелой актрисой и сразу стала лицом интеллектуальных картин. Её героини никогда не были просто «любимыми женщинами». Они думали, выбирали, сомневались — и именно их противоречия становились главной драмой фильма.
В фильме «Жюль и Джим» Франсуа Трюффо Моро сыграла женщину, которую любят сразу двое мужчин, но история была не о соперничестве героев, а о стремлении героини к свободе. Моро удалось показать, как в одной женщине соединяются страсть, нежность, усталость и внутренняя решимость.
Критик Роджер Эберт называл её «голосом поколения» — и это не преувеличение. Для зрительниц 60‑х Моро стала примером новой женской идентичности: на экране можно быть умной, сложной, независимой — и быть главной героиней своей истории.
Анна Карина
Кадр из фильма «Жить своей жизнью»
Анна Карина родилась в Дании, приехала в Париж с мечтой о кино — и стала актрисой, без которой невозможно представить творчество Жан-Люка Годара. Анна сыграла в его ключевых фильмах: «Жить своей жизнью», «Банда аутсайдеров» и «Безумный Пьеро».
Её героини были хрупкими и дерзкими одновременно. В них сочетались уязвимость и ирония, детская непосредственность и внутренняя сила. Карина умела играть взглядом — её персонажи часто молчали, но в этом молчании было больше смысла, чем в репликах. В «Жить своей жизнью» она превратила путь героини — от мечты о славе до трагической развязки — в почти документальное исследование женской свободы и одиночества.
Их союз с Годаром был не только творческим, но и личным: они поженились, а потом тяжело расстались. Карина стала символом эпохи — женщины, которая ищет себя в мире, где всё меняется, но остаётся верной собственным чувствам.
Франсуаза Дорлеак
Кадр из фильма «Тупик»
Франсуаза Дорлеак, старшая сестра Катрин Денёв, была одной из самых ярких звёзд французского кино 1960‑х. Появляясь в кадре, она дарила ощущение праздника, но её взгляд и пластика всегда намекали на внутреннюю серьёзность.
Она начала карьеру в театре, но быстро перешла в кино и за несколько лет снялась в двадцати фильмах. Её заметили сразу — «Нежная кожа» Франсуа Трюффо показала девушку как актрису, способную передавать тончайшие колебания чувств. В шпионской комедии «Человек из Рио» её обаяние сделало фильм кассовым хитом, а в мрачном триллере «Тупик» Романа Полански она вышла за рамки «лучезарной красавицы»: сыграла Терезу — молодую женщину, задыхающуюся в изоляции, провоцирующую, полную раздражения и скрытой жестокости.
Особенно памятным стало её участие в мюзикле «Девушки из Рошфора», где актриса сыграла вместе с сестрой Катрин Денёв. Сёстры исполнили роли близняшек — Соланж и Дельфин, танцовщицы и учительницы музыки, мечтающих уехать из маленького города и найти любовь. Франсуаза была более раскованной и порывистой, Катрин — сдержанной и мечтательной. Их экранный дуэт был полон живого тепла и настоящей сестринской близости.
В 1967 году, на пике популярности, Дорлеак погибла в автокатастрофе в 25 лет. Она осталась в памяти зрителей как вечная молодость французского кино — символ лёгкости, яркости и одновременно хрупкости.
Катрин Денёв
Кадр из фильма «Шербурские зонтики»
Если у новой волны было лицо, то это Катрин Денёв. В «Шербурских зонтиках» Жака Деми она предстала воплощением романтики. Но уже через три года в «Дневной красавице» Луиса Бунюэля её героиня жила двойной жизнью: днём — жена респектабельного врача, ночью — женщина, ищущая себя в борделе. Этот фильм разрушил представления о том, какой должна быть «добропорядочная женщина» на экране, и сделал Денёв символом женской свободы.
Критики называли её «ледяной красавицей», подчёркивая сочетание хрупкой внешности и внутренней силы. Именно эта двойственность сделала её культовой фигурой — символом европейского кино, где эмоции выражаются не словами, а взглядом.
С годами Денёв не исчезла с экранов, а вместе со своими героинями прошла путь взросления. В «Индокитае» она сыграла женщину, переживающую крах колониального мира и собственных иллюзий — за эту роль получила «Сезар» и номинацию на «Оскар». В «8 женщинах» Франсуа Озона — строгую мать семейства, существующую на грани между трагедией и фарсом. А в «Истине» Хирокадзу Корэ-Эда — актрису, размышляющую о времени, старении и материнстве.
Дельфин Сейриг
Кадр из фильма «Жанна Дильман, набережная коммерции 23, Брюссель 1080»
Дельфин Сейриг была лицом европейского артхауса. В «Прошлом году в Мариенбаде» она сыграла женщину-загадку, о которой спорят до сих пор: реальна ли она, или существует только в воображении героя?
Но самая сильная работа актрисы — «Жанна Дильман, набережная коммерции 23, Брюссель 1080» Шанталь Акерман. В течение трёх с половиной часов камера наблюдает за жизнью вдовы, которая днём занимается домашними делами — готовит, убирает, ходит по магазинам, — а по вечерам подрабатывает проституцией, чтобы содержать себя и сына. Обе жизни героини выглядят одинаково рутинными. Но постепенно выстроенный порядок начинает рассыпаться, и именно в этих мелочах повседневности Сейриг показывает нарастающую внутреннюю катастрофу. Спустя десятилетия фильм был признан лучшим в истории кино по версии критиков, опрошенных Sight & Sound.
Сейриг была не только актрисой, но и активисткой. Она снимала документальные фильмы о правах женщин, участвовала в движении Les Insoumuses — феминистской группе французских режиссёрок и художниц, основанной в 1970‑х. А ещё выступала за равную оплату труда, гендерное равенство в киноиндустрии и право женщин самостоятельно определять свои роли — на экране и в жизни.
Бернадетт Лафон
Кадр из фильма «Милашки»
Бернадетт Лафон называли «первой девушкой новой волны» — именно с её участия началась эстетика свободного, живого кино конца 1950‑х. Она дебютировала в «Красавчике Серже» Клода Шаброля, фильме, который принято считать первой лентой французской новой волны. Это история о молодом мужчине, вернувшемся из города в глухую деревню, где он сталкивается с бедностью, безысходностью и страстью — Шаброль показал повседневную Францию без прикрас, а Лафон придала фильму подлинность и эмоциональную остроту.
В отличие от гламурных див того времени, Лафон воплощала тип «девушки по соседству» — естественной, спонтанной, немного дерзкой. Критики отмечали, что именно Лафон принесла во французское кино новый женский образ — свободной женщины без позы и кокетства: как писал The Guardian, её игра «кристаллизовала идеологические и эстетические амбиции движения» новой волны. Sight & Sound (BFI) называл её одной из самых значимых звёзд эпохи — «бойкой темноволосой чувственной красавицей», определившей женские образы в кино 1960‑х.
Она продолжала сниматься десятилетиями — у Франсуа Трюффо, Нелли Каплан, Катрин Брейя. Лафон доказала, что актриса может быть не символом недосягаемых идеалов, а отражением самой жизни — и при этом стать лицом целого поколения.
