Мой особенный друг: как взять из приюта питомца с особыми потребностями и не пожалеть

Некоторые страхи обоснованны: животное с инвалидностью или хроническими диагнозами может требовать регулярного наблюдения у ветеринара, приёма препаратов или особого питания. Всё это влечёт за собой как финансовые, так и организационные обязательства. Но многие опасения — это мифы, сформировавшиеся из-за недостатка информации. Например, многие думают, что животные без лапы или глаза страдают, не могут быть активными и счастливыми, но на деле они быстро адаптируются и не отличаются по энергии и жизнерадостности от своих здоровых сородичей. То же касается поведенческих страхов: животные с трудной судьбой не обязательно будут замкнутыми или агрессивными. При должной заботе они раскрываются и глубоко привязываются к человеку.

У нас большая семья: пятеро детей и приютский пёс Байкал, которого мы взяли щенком. Но однажды муж увидел на Ozon карточку с чудесной одноглазой собачонкой Арни и заметил в ней что-то родное и знакомое: из-за происшествия в молодости у супруга нет одного глаза. Он прислал объявление и сказал, что на Ozon можно взять животное из приюта. Показали старшим детям — они тоже поддержали.

Первой задачей после приезда Арни было знакомство с Байкалом. Сделали мы это на улице. Конечно, они удивились друг другу. Особенно когда пошли вдвоём домой. Первые два-три дня мы постоянно были рядом, объясняли Байкалу, что он наш любимый мальчик, а это девочка и что она тоже будет жить с нами — и это никак не уменьшает нашу любовь к нему.

Арни быстро освоилась дома. Было видно, что ей не хватало ласки, но это мы перекрываем с лихвой: нас много, и каждый, кто приходит домой, обязательно её ласкает, обнимает, тискает. В то же время у неё сохранились приютские привычки: она отстаивала свою еду и первое время не отходила от миски, пока не наестся. Наш Байкал к такому не привык. Поэтому первые дни прошли в борьбе за территорию и внимание. Но постепенно напряжение ушло: спустя месяц собаки уже спокойно проходят мимо полной миски, играют и бегают вместе с детьми. 

Реальность не просто совпала с нашими ожиданиями — она их превзошла. Той теплоты, доброты, благодарности, что Арни даёт, — с избытком. Она так осознанно вошла в нашу жизнь и стала частью семьи.

У нас с женой уже была такса из приюта, но однажды подруга, которая много лет пристраивает бездомных животных, нашла собаку и привезла нам «на время». За пару недель, что она у нас жила, мы в неё влюбились и поняли: никуда её не отдадим.

Из-за травматичного опыта Брусника боялась лифта. Детей на улице тоже избегала. Были трудности и с выгулом, с туалетом, но всё это решилось временем и планомерным обучением. Мы были готовы и знали, что всё получится, просто нужно немного подождать.

Ещё она долгое время не могла оставаться одна дома: лаяла, скулила. Поначалу портила вещи, но это быстро прошло. И проблема с шумом решилась просто: мы купили клетку и положили туда её вещи. Не закрывали — просто, видимо, там она чувствовала себя в безопасности.

При этом она всегда была — и остаётся — очень доброй, ласковой собакой. Сейчас ей девять лет. Она спокойно сидит дома одна. А недавно мы гуляли, и мимо нас проехал ребёнок на самокате. Когда-то это вызвало бы у неё настоящую истерику, а теперь она даже ухом не повела.

Что помогало не сдаваться? Мы как-то сразу поняли, что это наша собака, что мы уже никуда без неё. Просто полюбили её — и всё.

Снича мы впервые увидели в соцсетях приюта, за которым наблюдали и которому иногда помогали. Мы подумали, что к таким котам мало внимания и берут их последними, а для нас это мелочи. После установки ограничителей на все окна, вдумчивого собеседования и подписания договора Снич оказался дома. Приехал немного сопливым, худым, но весёлым и бодрым.

Через пару лет Алина стала настаивать на втором питомце. Я долго не соглашался, но сходился с женой во мнении, что второй тоже должен быть нестандартным, так как «ну кто их ещё возьмёт». Так у нас появился кот Вашингтон.

Из-за перенесённой инфекции у Вашика бельма на обоих глазах и невралгия, из-за которой эти мутные глаза постоянно бегают туда-сюда. Но это ему совершенно не мешает: птиц с балкона видит, а в остальных моментах ему зрение особо не нужно — он иногда и глаза-то не открывает.

Спустя несколько недель после появления Вашика Снич перенёс смертельную болезнь (ФИП) и выжил. Теперь коты живут обычной котовьей жизнью: толстеют, дружат, дерутся, клянчат еду и спят друг на друге. Разве что чуть больше стукаются о ножки мебели, это главное отличие.

Зашла на Ozon, и мне попалась карточка Алтая. Он сразу запал мне в душу. Алтай был очень похож на другую мою собаку, которая умерла от рака. Я стала рассматривать его, два дня заходила, уходила, удаляла его карточку, а потом всё-таки добавила её в корзину и оформила пожертвование. На почту пришли контакты куратора, и я связалась с фондом. Мне ответили, всё про него рассказали: что у него была чумка, из-за которой остались тики. Я даже не обратила на это внимания.

Когда его привезли в Санкт-Петербург, у него был стресс, тики усилились. Но я переживала о том, как он будет ходить в туалет, ведь я живу в квартире на пятом этаже. Буквально два дня я повторяла: «Нельзя, нельзя», — теперь ходит только на улицу.

Алтай сразу сдружился с моей собакой — она тоже очень страдала после потери друга. Я ещё думала, как она его примет, но всё прошло замечательно. Взаимопонимание полное. Он доволен, ест хорошо, любит гулять. За лето научился плавать, стал играть с игрушками. Тиков стало меньше.

Просто нужно любить, ухаживать, спокойно разговаривать — и всё. Он такой умненький, сообразительный, с такими преданными глазками… Просто чудо. Я иногда думаю: как я без него жила? Всем прямо советую — это самые милые, самые преданные собаки. Глядя на Алтая, двое моих знакомых тоже взяли собак из приютов.

Я давно хотела взять собаку с улицы или из приюта — казалось, что такие животные особенно благодарные и добрые. Так я увидела Лялю: маленькую белую собаку, похожую на лабрадора, только весом 10 кг. У неё была серьёзная травма — сломанная лапа после аварии, аппарат Илизарова, следы операций. Я думала, что всё быстро заживёт и мы просто будем жить вместе, но даже не представляла, сколько испытаний нас ждёт.

Когда Ляля приехала в Москву, оказалось, что проблема не только физическая. Она выросла на улице, никогда не жила с людьми и боялась буквально всего: поводка, миски, лифта, других собак, незнакомых людей. На улице дрожала у подъезда и отказывалась идти. Дома проявляла агрессию к гостям, не могла оставаться одна, рвала вещи, выла — проявлялась тяжёлая сепарационная тревога. Мы прошли через десятки кинологов и зоопсихологов, Ляля перенесла несколько операций и долгие месяцы реабилитации.

Переломный момент наступил после разговора с кинологом Тамарой. Она сказала важную фразу: «Ляля такая, какая она есть. Её нельзя переделать в собаку из кино. Но можно научиться жить с ней в балансе». Она объяснила, что у собаки есть свои границы, темперамент и особенности и что моя задача — не ломать её, а замечать сигналы, уважать страхи и строить отношения на доверии, а не на контроле. Этот разговор всё во мне перевернул — и постепенно изменил наши отношения.

Сейчас, спустя пять лет, Ляля живёт спокойной, счастливой жизнью. Она всё ещё осторожна с незнакомыми людьми, но больше не разрушает квартиру, не паникует в одиночестве и обожает проводить время с нами. Я точно знаю: ключ к нашим отношениям — принятие.

Мы очень хотели собаку, но сначала дети были совсем маленькие, потом съёмная квартира — всё время обстоятельства не складывались. Как-то в интернете нашли проект, который помогает северным собакам, и целый год ездили к хвостикам в гости. Каждый раз, стоило какой-то собачке нам приглянуться, на следующий день видели сообщение, что она теперь домашняя. А однажды приехали и поняли, что без вот этой девочки домой не уедем. 

Назвали собаку Хоуп — в честь женщины-осы из Марвел. Об особенности — тревожном расстройстве — узнали, когда в первый день вышли в магазин, оставив её одну, а соседи обрушили нам личку с жалобами на невероятно громкий вой из нашей квартиры. Пришлось уже на месте разбираться.

В течение трёх месяцев два раза в неделю по вечерам мы работали с кинологом, завели собаке аккаунт в Скайпе, настроили автоответ и звонили домой из офиса слушать, не воет ли она. Мы забрали Хоуп в январе, а первый раз в кино всей семьёй сходили в мае. И то сидели как на иголках — три часа отсутствовали всё-таки, но она справилась.

Из-за щенячьего возраста мы столкнулись с ещё одной проблемой — с туалетом — стелили пелёнки, надували шарики, чтобы положить на кровать. В итоге полгода просто каждый раз уходя из дома, поднимали матрас, а вечером заново заправляли постель. Но надо отдать ей должное — истинная хаски Хоуп не сгрызла практически ничего — пара книг, пара куколок и вскрытая морозилка — не в счёт. В обмен на это мы получили рассветы и закаты, прогулки в любую погоду, мохнатые обнимашки и бесконечную искреннюю пёсью любовь. По-моему, мы в расчёте.

Связь с «особенными» животными часто удивительно крепкая, нежная, наполненная доверием. Возможно, потому, что в такие отношения человек изначально вкладывает больше. А животное, пережившее трудности, очень тонко чувствует заботу и отвечает взаимностью. Такие питомцы становятся настоящими компаньонами, согревают в трудные минуты. Эти отношения всегда про глубину, принятие, искреннюю любовь. Именно поэтому они такие ценные.