«Есть места силы, а есть места бессилия. Вот детская колония — именно такое место». Интервью с режиссёром Сашей Гавриленко

Герои короткометражного роуд-муви  «Похороны чая» — подростки, которые бегут из детской колонии в загадочный неизведанный Китай. За прошедший год фильм побывал на крупных кинофестивалях в Лос-Анджелесе, Венеции и Токио и скоро отправится в Нью-Йорк и Канны. Картину сняла 23-летняя выпускница ВГИКа Саша Гавриленко. Мы поговорили с ней о поездке в закрытую колонию, об уникальном якутском кино и о том, почему Саша предпочитает сказочный жанр реализму.

Ты говорила, что заинтересовалась этой темой, когда посмотрела документалку про подростковую колонию. Что тебя так в ней зацепило, что ты решила снять свою историю?

Там был момент, когда дети дают интервью. Они рассказывают о каких-то простых детских вещах. Что им нравится, что не нравится. «А вот вчера мы подрались…». «Ну в целом-то всё нормально…». «Ну кормят, конечно, не очень…». Мельком вспоминают родителей. Мне стало их жалко. Я поняла, что каждый из них попал туда, скорее всего, из-за окружения, в котором вырос. А так они обычные детки. И эта обстановка на них очень сильно давит.

Ещё меня поразило, как они готовились к 9 Мая и играли на музыкальных инструментах. Так неловко, суетливо. У кого-то что-то там падало. Кто-то, наоборот, сосредоточенно играл на барабанах. И у меня появился вопрос: а что им даёт этот праздник? И какие цели они перед собой ставят в дальнейшем? Вопросы засели у меня в голове. И я стала изучать эту тему.

Не страшно было браться за такую сложную и в общем-то табуированную тему — побег из колонии для несовершеннолетних?

Нет, страшно не было. Не сказала бы, что тема очень табуированная. Она неприятна, и о ней действительно не говорят. И препятствий к этому у меня не возникло. Правда, когда я решила снимать «Похороны», мастера сказали: «Ты такая нежная девушка,  не можем представить, что тебе интересна такая тема». Это меня шокировало. Какая разница, какое впечатление я произвожу, если эта история меня трогает?

Ну и в целом история подростка-главаря, который куда-то ведёт свою группу, похожа на мою историю — режиссёра, который заставляет работать над своим проектом 30 человек.

В «Похоронах чая» граница между реальностью и сказкой стёрта, фильм напоминает фантасмагорию — от планов героев сбежать в Китай, который они никогда не видели, до почти игрушечных декораций. Законы обычной логики здесь будто бы не работают. Почему ты выбрала именно такой подход, снимая социальную историю?

Прежде всего, мне хотелось, чтобы зритель досмотрел эту историю до конца. Чтобы сделал выводы, чтобы ему стало жалко детей. Я не фанат чрезмерного реализма. Это тяжёлая история, и я стала искать пути решения через сказочные, волшебные образы. Тем более это роуд-муви, и в голове я держала сказки про путешествия. Например, «Мцыри» Лермонтова, где герой борется с тигром. А тигров в Грузии нет, так что это сказочный элемент. В целом хотелось впечатлить, создать на экране образ сказочного Китая, о котором грезят ребята. Китай для них — это и есть рай, свобода.

А почему именно Китай, а не другая восточная страна — Япония, к примеру? Это ведь тоже незнакомое экзотическое для них место.

С Японией у России морская граница, её гораздо тяжелее преодолеть, чем сухопутную с Китаем. Здесь нужно лишь перейти мост (между Благовещенском и Хейхэ через реку Амур. — Прим. ред.). Со стороны Благовещенска ты видишь Китай — какой он блестящий, красивый. И возникает ощущение, что это чудо совсем близко, туда можно попасть. Он очаровывает героев тем, что он совсем другой. Непонятный, притягательный. Мне кажется, мы сами многого о нём не знаем.

Ты очень тщательно готовилась к съёмкам: общалась с сотрудницей колонии, читала истории реальных побегов, репортажи с места событий. А ещё ездила в Можайскую детскую колонию. Как тебе удалось попасть в закрытое режимное учреждение?

Я написала письмо в колонию, рассказала, что хочу снимать вот такой фильм. Мне долго не отвечали, и я уже было решила, что ничего не выйдет. А потом пришёл ответ: «Приезжайте, мы согласны поговорить». 

Каким был этот опыт? Ты общалась с сотрудниками или удалось также поговорить с детьми? Что поразило тебя больше всего?

Я приехала, пообщалась с начальником колонии, который сказал: «У нас как в санатории, только с решётками на окнах». Поговорила с местным психологом. Мне показалось, он будто бы даже заинтересован, чтобы дети вышли отсюда менее травмированными, чем пришли сюда. Спрашивала о возможности съёмок внутри колонии, но там разрешено снимать только документальное кино и только с согласия родителей каждого ребёнка.

По сути, дети живут в бараках со множеством комнат. Развлечений у них немного. Есть мини-парк с идеально ровным асфальтом, по которому как будто никто не ходит. Маленькая деревянная церквушка, какой-то спортзал. Вроде создаётся ощущение какой-то свободы, но это иллюзия. Большинство колоний-поселений в регионах находится в деревнях. И бежать оттуда некуда. Или тебя медведь съест, или ты утонешь в болоте, или заблудишься в лесу. Поэтому здесь атмосфера тюрьмы. Вот есть места силы, а есть места бессилия. Детская колония  — именно такое место.

В других интервью ты говорила, что референсами для фильма стала, в числе прочих, «Мамочка» Ксавье Долана про «сложного» подростка и его мать. А что из российского кино вдохновляло тебя при работе над фильмом? Мне, когда я увидела первые кадры, пришёл в голову сериал «Чёрная весна» — история, где подростки вместе против всего мира. И отчаянно хотят свободы.

На тот момент «Чёрная весна» ещё не вышла. Думаю, наши проекты снимали параллельно, тогда эта подростковая тема была на пике. Меня вдохновил фильм Сергея Бодрова-старшего «СЭР» о воспитаннике спецшколы, который из неё бежит. Я даже сделала к нему отсылку в своей истории. Много думала об этом фильме и почерпнула оттуда самоощущение героев.

Ты выросла в Якутии и упоминала, что следишь за творчеством якутских режиссёров. При этом в России его очень мало смотрят и мало о нём знают. Как думаешь, почему так сложилось? Дело в более скромном финансировании? Или в стереотипах, что национальное кино якобы скучное?

Да,  такие стереотипы есть, и в будущем я хотела бы разрушить их своими работами. Но глобально проблема — в недостатке финансирования. Когда у тебя есть деньги, ты можешь позволить себе хорошо раскрутить фильм. И сделать так, чтобы он не создавал впечатление тяжёлого «чернушного» кино, у которого немного поклонников.

Ещё недавно в российском кино был пик тяжёлого реализма. Это происходило как раз от нехватки средств. Когда снимаешь, ставишь камеру и свет так, чтобы оптимизировать бюджет. Если денег нет, получается максимально «чернушно» и драматично. А на более продуманную, уникальную, «зрительскую» историю всегда нужны средства. Будь больше финансирование и конкуренция, было бы круче. «Большой» мир видел бы не просто якутское кино, а уникальное интересное кино, снятое в Якутске.

Якутские кинематографисты очень насмотренные, интересуются фильмами из разных стран. Авторскими индийскими, шведскими, английскими. Всем на свете. Не ограничиваются чем-то одним. Ты останавливаешься не на том, что модно (потому что это «модно» до тебя не доходит), а на том, что, прежде всего, нравится тебе. И когда это находишь, складывается твой уникальный стиль. Думаю, это основное преимущество того, чтобы жить далеко.

Кого из современных режиссёров можешь посоветовать тем, кто пока не знаком с якутским кино?

Могу посоветовать Любовь Борисову, у неё действительно интересные работы. И однозначно Степана Бурнашёва, в его кино есть по-настоящему уникальный стиль. Можно начать знакомство с фильма Бурнашева «Айта».

Это довольно редкая история — когда дипломный фильм так много «ездит» по миру. Он получил награды на фестивалях в Токио и Венеции, его покажут в Нью-Йорке и Каннах. Как началось это путешествие?

Год назад на фестивале «Короче» я познакомилась с промопродюсером одной очень крутой полнометражной российской картины. В России фильм не показали, но продали на разные зарубежные площадки. За границей он окупился, участвовал в куче разных фестивалей. Продюсеру очень понравились «Похороны чая», и она взялась за продвижение моего фильма. Мы отправили его на международный фестиваль Clermont-Ferrand. Там он попал в байерскую программу, где отбирают фильмы для стриминг-платформ и других фестивалей. После этого «Похороны чая» взяли главный приз на фестивале в Токио, им заинтересовались другие крупные площадки. И фестивальный путь ещё не закончен. Помимо Канн и Нью-Йорка, фильм «поедет» в Индию и Сербию.

Помнишь свою реакцию на первую крупную победу фильма?

Да! Когда пришла новость о Токио, это было «Ого! Вау». Потому что в России я не получила больших призов. В такие моменты начинаешь думать, что проблема в тебе и твоих навыках. Моей радости не было предела. Я даже пошла выпить несколько коктейлей. Потому что заслужила.

Для многих из тех, кто мечтает связать жизнь с кино, ВГИК кажется чем-то недостижимым. Тебе удалось поступить на бюджет. Расскажи, как ты готовилась и кто вдохновлял тебя на этом пути.

В 11-м классе я собиралась поступать в ИТМО, потому что училась в математическом лицее и  серьёзно занималась программированием. В какой-то момент поняла, что это не моё. При этом я лет с восьми писала стихи. Поэтому решила готовиться к экзамену по литературе. Потом у меня случились проблемы с сердцем. Пока я лежала в больнице, посмотрела много фильмов. К тому моменту поняла, что выберу кинопрофессию. А ВГИК — лучшее место в стране, чтобы учиться этому на бюджете. У моей семьи не было возможности оплатить обучение. Мой друг открыл в Якутске мини-курсы для киношников, и там я готовилась к поступлению. Мы занимались с актёрами и режиссёром из «Саха Театра», изучали разные дисциплины. Там я узнала много нового и полезного. В остальном готовилась самостоятельно. Например, обязательную для поступления папку-портфолио написала всего за неделю и даже никому не показала перед отправкой.

В широком смысле твой фильм — про свободу. Хочу поговорить про творческую свободу. Как ты её для себя понимаешь?

Чем старше ты становишься, тем чётче понимаешь: свобода — это возможность реализовать задуманное. Это отсутствие страха. Когда у тебя есть в голове история и ты понимаешь, что можешь её поставить — и ничего плохого не случится. Свобода — это отсутствие страха.

В творческих вузах руководители мастерских иногда пытаются продавить свою точку зрения и «ломают» студентов. Противостоять такому давлению непросто. Сталкивалась ли ты с этим?

Да, такое случалось, несмотря на то, что у меня были очень хорошие мастера. Мой первый фильм «Утекай» получился довольно «чернушным». Это история про девочку, чья мама торгует своим телом. Работа чрезмерно жёсткая. Когда я сейчас пересматриваю фильм, думаю, что его можно было решить в более интересном, сказочном ключе. Но тогда мастера сказали, что нужно снять что-то супердраматичное. 

Тебе было обидно слышать такое?

Да. Но супертёплых отношений у меня с мастерами не было. Ко мне были жёсткие требования, и не могу сказать, что это неправильно. Думаю, мастера и не должны общаться с тобой так, будто ты их друг или дочка. Это сделало меня той, кто я есть сейчас, а мои работы — крепче и сильнее. В процессе съёмок фильма я по двести раз думала над кадрами, тщательно расписывала режиссёрский сценарий, чётко организовывала работу на площадке.

Творческая среда обычно очень конкурентная — все хотят, чтобы их заметили. Ощущала ли ты конкуренцию во время учёбы?

Да, конкуренция чувствовалась. Она меня очень мотивировала. Когда ты видишь чужие классные работы, не думаешь: «Ах ты какой ужасный!». Ты думаешь: «Надо сделать так же круто! Или даже переплюнуть». И начинаешь наблюдать за человеком: чем он вдохновляется, что смотрит. И тоже начинаешь смотреть. Хотя, конечно, в итоге ты должен ориентироваться на то, что нравится именно тебе.

Ну а конкуренция ещё и учит дисциплине. Например, когда мы делали театральные постановки, репетировали в своей мастерской по очереди. Стоит замешкаться — и все места расписаны на неделю вперёд. Значит, нужно будет искать другую точку для репетиций.

Сталкивалась ли ты со стереотипами о том, что профессия режиссёра — не для женщины? Например, со стороны старших коллег или преподавателей?

В вузе я с сексизмом особо не сталкивалась. Основная сложность для начинающего режиссёра-женщины в том, что надо таскать тяжёлые вещи. Но как только появляется бюджет, эта проблема уходит. 

Но встречалась с другими стереотипами. С виду я спокойный и скромный человек. И когда устраивалась куда-то, люди мне часто говорили, что не понимают, как я буду работать на площадке. А потом удивлялись, что я «держу» всех и всё отлично работает. 

Актёрский состав в «Похоронах чая» почти полностью мужской. Актёры слушались тебя на съёмках?

Да, всё было замечательно. Их заинтересовала история, так что у нас была общая цель — сделать это классно.

Снимать кино — это дорого. Съёмки  «Похорон чая» полностью профинансировал вуз или команда вложила собственные средства тоже?

Тем, кто учится на бюджете, ВГИК на дипломный фильм выдаёт 500 тысяч рублей. На эти деньги можно построить павильон или снять квартиру, где будут жить артисты во время экспедиции. Дальше приходится вкладывать свои средства и искать дополнительные источники, это неизбежно. Так было и у нас.

А насколько затратно продвигать фильм на фестивали?

Это недёшево. Подача заявки на один фестиваль обходится примерно в 40 евро, а отправляешь фильм обычно на много площадок сразу. В какой-то момент фестивали начинают кидать тебе промокоды на скидки. Но вначале это всегда бьёт по кошельку.

Как недавняя выпускница киновуза, расскажи, это реально — зарабатывать по профессии, когда только-только получил диплом? И что бы ты посоветовала тем, кто очень хочет работать в кино, но боится, что это финансово нестабильная история?

Скорее всего, зарабатывать вы начнёте не сразу. Не через полгода и даже не через год. Но режиссёры могут зарабатывать хорошо. Художник не должен быть голодным! Уже в последние годы учёбы начинайте работать над коммерческими проектами, делайте себе портфолио. Продвигайте себя в соцсетях, будьте в тусовке, знакомьтесь с другими киношниками. Расширяйте круг знакомств. Если вы учитесь, например, во ВГИКе, общайтесь с ребятами из питерских вузов. Новые люди могут подкинуть вам проекты. И не сдавайтесь, если что-то не выходит. Ошибки — это нормально.