«Можно и потерпеть». Как женщины подвергаются сексуализированному самонасилию в отношениях

Мы с Игорем (имя изменено) были в одной группе на восхождении на Эльбрус, и сразу после завершения похода он предложил мне прогуляться, потому что на следующий день мы уже должны были улетать в свои города. Мы встретились, долго гуляли и разговаривали, и он пригласил меня потом прилететь к нему в гости. И так через пару недель я приехала к нему на два месяца.

Тогда у меня случился с ним первый сексуальный опыт. Поначалу мне казалось, что всё идёт гармонично — секс у нас был каждый день, я могла получить удовольствие. Но начинала понимать, что так часто им заниматься мне не хочется.

Когда Игорь в очередной раз начал ко мне приставать и я впервые сказала, что не хочу сейчас, посыпались недоумевающие вопросы: «А почему?», «Как это?», «Что у тебя случилось?» Я объяснила, что всё хорошо, но именно сейчас я не хочу. Но Игорь продолжил давить фразами «ты же такая молодая, в этом возрасте должна хотеть каждый день по несколько раз!», «я тебя не привлекаю, значит», «понятно, ты меня не хочешь» и всё такое. Он выглядел недовольным и немного злым, а я начала чувствовать себя «дефектной» и «неправильной» девушкой. Подумала: «И правда, странно, как это я его люблю, но секса не хочу».

И я молча согласилась, хотя желания и возбуждения у меня не было. А в следующий раз согласилась снова. И потом ещё много раз.

Когда я снова попыталась отказаться, услышала: «Ну мне же нужно часто, а когда дома девушка, стрёмно идти дрочить на порнушку». Потом он упрекнул меня в том, что он за меня платит и хочет получать «благодарность». Я почувствовала себя неуютно и тревожно: будто бы моё тело используют как вещь, а когда я пытаюсь отстоять право на него, то становлюсь «неправильной». Но это ощущение я старалась игнорировать, ведь мне казалось, что я сама на всё соглашаюсь и что вроде как всё терпимо.

Спустя месяц таких «согласий» от секса с ним я чувствовала только отвращение. Желание пропало совсем, но мне было проще согласиться, чем слушать упрёки и ощущать себя «странной». Поэтому я лежала, смотрела в потолок и ждала, когда он закончит. Периодически возникала сильная боль, и я просила остановиться. Когда дело дойдёт до расставания, я напишу Игорю: «… я тогда подумала, что, наверное, могу попробовать отключиться и заниматься сексом без желания, как бы на автомате, чтобы тебя всё устроило. Иногда получалось ощущать себя нейтрально, но чаще я себя чувствовала изнасилованной, потому что и не хочется, и отказаться я не могу».

На этом фоне у меня возникали суицидальные мысли. Точнее, тогда я не понимала, почему они возникают, и никак не связывало это с происходящим. Жили мы на десятом этаже, и, когда Игорь уходил, я садилась на подоконник, смотрела вниз, плакала...

Когда я уехала в свой город, то почувствовала облегчение — на меня больше никто не давил. К Игорю я перестала испытывать тёплые чувства и поймала себя на мысли, что с ним мне было тревожно, а сейчас, без него, так спокойно и комфортно. Месяца через два мы с Игорем расстались по моей инициативе, и с тех пор не виделись и не общались.

В это же время у меня была сессия с моим психологом, где я рассказала про эпизод с нежеланием жить. Мы разобрались с этим моментом, и я поняла, что тогда мне не хотелось жить именно так — не хотелось чувствовать вину, ощущать себя «дефектной», слушать упрёки, терпеть подавление воли и ежедневное насилие над собой. Обсудили, что на женщин в плане секса с партнёром сильно давит наше общество и установки «должна», а ещё что женщины более уязвимы, поэтому сказать «нет» не всегда безопасно.

После этой истории ещё пару месяцев я испытывала отвращение к сексу и неприятное чувство, что меня использовали. Эти моменты я прорабатывала с психологом, и сейчас очень трепетно отношусь к своим границам и к своему телу, прислушиваюсь к своим желаниям и потребностям и не позволяю никому ими пренебрегать.

Моего бывшего парня зовут Рома (имя изменено), мы с ним познакомились через наших общих друзей, часто пересекались, общались. Он произвёл на меня впечатление уверенного состоятельного парня, который знает, чего хочет от жизни: у него была стабильная работа, квартира, машина, планы и цели. И вскоре мы начали встречаться. 

Оказалось, что образ состоятельного и перспективного парня был обманчивой — когда я вступила с Ромой в отношения, то узнала, что он часто влезает в долги, очень много пьёт, тусуется с друзьями по барам и клубам.
Сначала мне нравилось, что он постоянно спрашивал, где я и с кем, что делаю. Я воспринимала это как заботу о себе, но потом поняла, что это тотальный контроль всех моих действий. Если я не отвечала Роме в течение пяти минут, это заканчивалось скандалом.

В этих отношениях я была два года и много раз пыталась из них выйти. Мы постоянно расставались, а потом сходились. Такие перепады настроения очень цепляют, ты как будто «подсаживаешься» на эти эмоции. Было много ситуаций, которые добивали меня всё больше и больше. И ситуация с насилием — одна из них.

Около трёх лет назад мы с подругами сидели на квартире у одной из них. Мы немного выпили, посмотрели сериал, пообщались. Потом мои подруги решили пойти в клуб, а я не захотела и решила пойти к Роме — он как раз заканчивал работать. Я зашла к нему, мы начали целоваться, обниматься, и всё дошло до секса. Сначала всё было нормально, но потом мне резко стало очень больно: от каждого его проникновения я получала не удовольствие, а ужасную боль. Причём я до сих пор не понимаю, с чем это может быть связано. Я сказала об этом Роме, попросила закончить процесс. И попросила его сходить на кухню, принести мне стакан воды.

Он принёс мне воду, я выпила. И как только я поставила стакан, он взял меня за ноги, притянул к краю дивана, вставил в меня член и начал ***ть. Я просила его перестать, говорила: «Рома, не надо, мне больно». Я ударила его по рукам, которыми он держал мои ноги. Но на него это не действовало, и он не переставал. Я смотрела на него — он улыбался. Мне было больно и страшно, я ничего не понимала. Я запомнила этот момент и до сих пор помню его лицо — как он улыбается и смотрит на меня.

У меня началась истерика — я плакала и смеялась одновременно, молилась, чтобы это быстрее закончилось. И когда всё закончилось, я спросила у Ромы, что это вообще было. Он ответил: «Ну ты же просто ломалась». Я не смогла ему ничего ответить — захлёбывалась слезами от боли и непонимания. Я сразу ушла домой и даже не знала, что мне делать дальше.

Я рассказала своим подругам об этой ситуации, чтобы посоветоваться и узнать их мнение, но они меня не поддержали. Их реакция была в его пользу: они не считали, что это было изнасилование. Говорили: «Ну ты же сама согласилась». Но главный аргумент у них был «это же твой парень, можно и потерпеть».
Никто меня не поддержал. Ни один человек не сказал мне, что это было изнасилование. Все люди в моём окружении сказали мне, что это норма, и настолько сильно это на меня повлияло, что я и сама начала верить в то, что так и должно быть, и я продолжила отношения с Ромой. Больше я не начинала разговор о той ситуации и не обсуждала её с ним — меня убедили в том, что так и должно быть, поэтому я не видела смысла говорить об этом, ведь «я была не права».

После этого случая на протяжении трёх недель у меня шла кровь. И на протяжении полугода я не могла даже вставить тампон или менструальную чашу. Когда я сходила к гинекологу, она сказала, что у меня во влагалище образовались трещины. Лечение заняло около двух недель.

Эти полгода с Ромой мы не занимались сексом. Так получилось, что я поступила в институт и переехала в другой город, мы с ним не виделись. А когда он переехал в тот же город, я занималась с ним сексом, которого не хотела и который не приносил мне удовольствия. Когда Рома начинал приставать — как будто надо было ему ответить тем же, другого варианта я не видела, у меня закрепилась установка «это же твой парень, ты должна».

Уже сбилась со счёта, в который раз мы с Ромой снова расстались, но это, я надеюсь, последний раз. Надеюсь, что я выбралась из этого.

Уже потом, когда я перестала общаться с людьми из прошлого окружения и рассталась с Ромой, я начала понимать, что всё это время происходило неосознанное насилие над собой — когда я не хотела, но сама молча соглашалась.

Я пошла к психологу, чтобы проработать эту ситуацию, и после этого у меня появились проблемы в сексуальном плане — я не могу раскрепоститься перед партнёром, не могу довериться. Мне страшно, что всё повторится или что будет больно.

Вследствие абьюзивных отношений у женщин могут появляться признаки диспареунии (болевые ощущения во время полового акта). Они появляются из-за напряжения в теле, которое возникает из-за чувства опасности от партнёра, часто неосознаваемой, страха жестокости эмоциональной или физической, отсутствия доверия и близости.

Когда жертва насилия не получает должную помощь после происшествия, то часто думает, что сама виновата или что это нормально. И девушки могут начать жертвовать своими потребностями ради партнёра и совместного «счастья», упуская главный показатель отношений — это то, как партнёр к тебе относится.

После изнасилования могут возникнуть такие расстройства сексуальной функции, как уже озвученная диспареуния и вагинизм (спазм мышц влагалища, полностью перекрывающий вход в него при попытке проникновения).

Если говорить о психологической помощи, эти расстройства можно терапевтировать переработкой травмы. Немаловажным моментом является выстраивание близких и доверительных отношений с партнёром в будущем до перехода к сексу.

С мужем мы познакомились в университете, а встречаться и жить вместе стали ближе к концу обучения. А когда мы окончили учёбу, он сделал мне предложение, и я вышла за него замуж. Вместе мы уже четыре года.

Я замечала, что половая конституция у меня слабее, чем у него, но не придавала этому значения, потому что мне казалось, что это каким-то образом разрешится со временем. Для меня секс важен, но это не самое главное в отношениях. Я доверяю своему партнёру, очень его люблю, мне с ним комфортно и интересно — это для меня действительно главное, я опираюсь на эти ощущения. А вот вопросы секса, точнее того, кому сколько надо, мы не обсуждали. И сначала всё было хорошо — наверное, это сглаживалось тем, что мы только поженились и чувства сильно вспыхнули, и в то время мне не приходилось себя заставлять.

В первые месяцы брака мы были сильно влюблены друг в друга, секс был прекрасный, его было много — каждый день, или раз шесть в неделю, и никаких проблем с возбуждением я не испытывала, хотя от природы моё либидо ниже, чем у мужа. Мы с ним экспериментировали, пробовали новые позы, обсуждали, что нам нравится и что приятно. Но спустя примерно год совместной жизни эйфория прошла и сменилась более спокойными чувствами, началась бытовуха, и это совершенно нормально. Это не значит, что я стала меньше любить мужа: у меня к нему по-прежнему такие же сильные чувства, но началась обычная семейная жизнь, когда вы уже привыкли друг к другу, чувство окрылённости прошло и всё вернулось на свои места, в том числе и моё желание сексуальной близости.

Сейчас секс у нас обычно через день. Бывают, конечно, колебания — может быть и каждый день, и через два дня. И даже если идут месячные, то я делаю мужу минет. Но если честно, меня бы устроило один-два раза в неделю: для меня это обычное количество, которое было комфортным всю жизнь. От этого количества я испытываю желание и получаю удовольствие, а остальные четыре-пять раз просто выполняю свою обязанность жены. Я делаю то, что и должна.

Муж хочет если не каждый день, то хотя бы через день. И я понимаю, что если не я, то он найдёт другую женщину, которая будет его удовлетворять. Поэтому иногда приходится заниматься сексом через не хочу: раздвигать ноги, работать ртом и имитировать оргазмы. Секс через не хочу у меня уже где-то три года.

Нам многое приходится в этой жизни терпеть и делать через не хочу, потому что это наши обязанности: рано вставать и идти на работу, делать уборку дома, стоять по два часа у плиты. Сексом заниматься тоже не всегда хочется, но приходится. Хотя после этого иногда остаётся неприятное ощущение и в теле, и в душе.

Я не могу отказать мужу, у меня даже не возникало таких мыслей. Да я и не понимаю, как это сделать, меня бы загрызло чувство вины: муж обеспечивает нашу семью (я тоже работаю, но основные расходы лежат на муже). Я понимаю своего мужа: он придёт домой и захочет получить секс, ему это нужно так же часто, как и раньше, и я не хочу, чтобы он остался недоволен.

У меня всегда было убеждение, что я должна доставить удовольствие партнёру, чтобы он был счастлив. Всю жизнь я слышала, что мужчине не нужна такая жена, которая не может его удовлетворить, что он уйдёт к другой женщине, если не будет получать секс, что выбора нет, и если хочешь не остаться одинокой — будь добра исполнять свой долг. И мне проще семь минут потерпеть, чтобы не испытывать чувства вины и удержать семью и чтобы не было претензий.

Есть какие-то вещи в сексе, которые мне не особо приятны, но муж любит (например, минет я терпеть не могу), и если сильного дискомфорта я не испытываю, то просто терплю, пока он не закончит. Иногда я просыпаюсь с мыслью, что надо удовлетворить мужа утром — «отстреляться», если есть возможность, чтобы весь оставшийся день провести спокойно.

 «Нужно давать секс, иначе мужчина уйдёт» — это самый классический случай самонасилия, и часто это «мудрость», которая передаётся девушкам от прошлых поколений. Все эти истории во многом лежат со времён поколений Великой Отечественной войны, когда мужчин было мало, любой мужчина был на вес золота и обеспечивал хоть какую-то безопасность и когда нужно было его удерживать любыми силами. Всё это было обусловлено страхом не выжить в том мире. Но мы живём уже в других условиях. В современном мире здоровые отношения держатся по большей части на чувствах, безопасность уже отошла на второй план.

Девушка, которая боится сказать мужу, что ей не нравится так часто заниматься сексом, начинает терпеть и соглашаться без желания. В итоге настоящая близость не выстраивается, ведь необходимым условием построения близости является обсуждение всех чувств (в том числе неприятных) в паре. Важно, чтобы партнёры могли проникнуться переживаниями друг друга. Если этого не происходит, могут накапливаться неприятные чувства и агрессия в сторону мужа, ситуация постепенно будет ухудшаться, и вскоре желание секса со стороны женщины пропадёт совсем, а далее будет сексуальная аверсия (отвращение к сексу).

Что в этом случае делать? Необходимо обсудить это с партнёром: что у вас разная половая конституция и сколько на самом деле кому нужно.

Пара может обратиться к психологу-сексологу, чтобы он помог определить тип половой конституции партнёров. Если действительно у мужчины сильный, а у женщины средний или слабый, то проблема решается. Если в паре нет недомолвок, люди любят друг друга и хотят, чтобы обоим было комфортно в отношениях, то им необходимо подстроиться друг под друга. Мужчина, например, может чаще мастурбировать без жены либо в её присутствии, скажем, трогая и гладя её. Жена может подобрать какие-то комфортные практики для себя, например, мастурбировать мужу, обнимая и целуя, это может быть минет (если нравится женщине). Или муж будет мастурбировать, а жена обеспечивать только какие-то дополнительные ласки, приемлемые для неё. Либо придумать что-то ещё. Главное, что все эти действия должны быть мотивированы любовью и уважением к потребностям друг друга.

Мы познакомились с ним в тематической музыкальной группе ВК, долго переписывались и общались — у нас, как мне тогда казалось, было много общего: сходные вкусы на музыку и фильмы, сходные интересы и ценности. Мы узнали, что у нас есть общие знакомые, и, когда я приехала в другой город на концерт, он приехал с друзьями туда же, и мы встретились. Потом мы продолжили общение, и это переросло не просто в дружескую переписку, а в отношения на расстоянии. Затем я переехала в тот же город, в котором он жил, и мы сразу начали жить вместе. Тогда у меня была уверенность в том, что человеку можно доверять и что всё будет здорово.

В первый же вечер у нас случился секс, и я не поняла сразу, понравилось мне или нет, и сильно не анализировала: всё прошло нормально и все были довольны. Потом постепенно я начала замечать, что мне не нравится его отрешённость в процессе, не было необходимой мне близости, секс с его стороны был каким-то машинальным. Тогда были мысли: «сейчас непонятно, но потом станет хорошо и даже лучше». Была какая-то надежда. И терпение.
Темперамент у нас был разным: мне хотелось больше нежности и объятий, ему хотелось больше раскрепощённости, порой даже грубости, которая понемногу начинала меня пугать. Он мог слишком больно меня схватить во время секса и делать что-то, что мне не нравилось, но когда я об этом говорила, он раздражался и отвечал, что я не такая расслабленная в постели, как ему бы хотелось.

Секс у нас стал реже уже месяца через три. И в это же время я увидела его с совершенно другой стороны: это был уже не тот человек, которого я узнала вначале. Он часто напивался с друзьями (как потом оказалось, он всегда таким и был), употреблял наркотики, вёл себя как хотел, не считаясь с моими мнением и потребностями.

Тогда я поняла, что не хочу быть с этим человеком, но останавливали две вещи: первая — я всё же надеялась, что это такой период и что всё наладится; и вторая — он порой был неадекватным, пугающим, агрессивным, на полторы головы выше меня, и я понимала, что он может на меня сорваться и избить. Я боялась его и поэтому оставалась с ним, всё время была в стрессе и надеялась на лучшее. То есть отношения начали портиться не сразу, а когда он понял, что я его продолжаю терпеть и принимать и что, даже когда он сорвал свои маски, я никуда не ухожу, поэтому он даже не думал, что я могу куда-то от него деться.

Несмотря на то что секс у нас был нечасто, я всё равно не особенно хотела им с ним заниматься, потому что для меня секс — это в первую очередь эмоциональная близость, когда ты доверяешь человеку, а он отвечает тебе такой же взаимностью. У нас ничего такого и близко не было. Он иногда просто тащил меня в кровать и делал со мной что захочет. Мне нравились далеко не все позы, не все прикосновения, особенно пугала грубость, в процессе я не говорила ничего, просто соглашалась на всё, что происходит. После таких ситуаций я каждый раз пыталась с ним говорить о том, что мне нравится и не нравится, искала компромисс, чтобы комфортно было всем, но он отвечал, что у него с этим всё круто, а проблема у меня. Потом он часто приводил в пример своих бывших, или просто других женщин, с которыми у него был случайный секс, и говорил, что ему жаль, что я не такая, как они: мол, они более опытные, чем я (хотя я до него пять лет жила со своим первым парнем и опыт у меня был нормальный). 

Человек открыто говорил, что я его не впечатляю совсем, но сексом продолжал со мной заниматься из-за потребности в нём, а не потому, что хотел именно меня. Я чувствовала себя ужасно не только от этого, но и в целом — никакой безопасности, понимания, заботы, принятия. Я понимала, что надо было сразу уйти, но продолжала бояться и чувствовать, что мной просто пользуются.

Тогда я не думала, что секс без моего согласия — это насилие, ведь я не говорила ему «нет». Но я соглашалась из-за страха, что мне причинят вред, к тому же он был отличным манипулятором и часто выворачивал всё так, будто во всём виновата я сама.

Но однажды, уже в конце отношений (мы жили вместе два с половиной года), он сильно напился у знакомого, мы ездили тогда к нему вместе, и по дороге домой в такси он начал мерзко и открыто ко мне приставать, лезть ко мне между ног руками, хватать за ноги. Я убирала его руки, а он улыбался и продолжал. Мы зашли домой, и он продолжил приставать ко мне. Тогда я впервые сказала, что не хочу, чтоб он ко мне прикасался, но он начал лезть ещё настойчивее, стягивать с меня одежду и периодически вместо грубости становился более спокойным и тактичным. Но я всё равно вырывалась и говорила, что не хочу.

Тогда он заорал на меня и сказал, чтоб я раздевалась, схватил за горло и прижал к стене. Я разделась, было страшно и как будто всё не по-настоящему, в глазах мутнело, хотя я не пила в тот вечер. Он тоже снял с себя одежду и начал меня мерзко лапать везде, потом повалил на диван и сказал, чтоб я никуда не уходила, включил порно (он прекрасно знал, что я ненавижу порно и мне неприятно от таких вещей).

В итоге я расплакалась, просила, чтобы он меня не трогал, но ему было плевать. Делал он со мной в то утро вообще всё что хотел: очень грубо, было больно, и я в какой-то момент просто смирилась и терпела, пока всё не закончится. После этого он уснул, а я закрылась в ванной, включила душ и плакала там часа полтора точно. Потом помылась, успокоилась как могла, и ушла спать в другую комнату на матрас.

На следующий день он вёл себя как обычно. Я спросила, помнит ли он, что сделал со мной, на что он только ухмыльнулся и промолчал. Хотя был уже трезв.
В тот же день я начала иначе думать про этот случай: оправдывала его, говорила себе, что он просто перепил и сожалеет. Не укладывалось в голове, и я продолжила жить, как раньше.

А через неделю я пересилила себя и сказала ему, что хочу расстаться. Мы поговорили, и он спокойно отреагировал на мой уход. Виделись мы с ним после этого пару раз в общих компаниях и почти не разговаривали. 

Как я понимаю теперь, мой мозг заблокировал настоящее восприятие и тех случаев, когда секс был необоюдным, и конкретно этот случай, чтобы я не сошла с ума и смогла это пережить. Осознала я это только спустя шесть-семь месяцев, когда случайно наткнулась на какую-то статью в интернете про насилие, и в голове сразу всплыло то утро. Я ревела каждый день и была в ужасе: мне было мерзко от него, от себя самой, что у меня не было сил и храбрости уйти от него сразу, как только заподозрила в нём нарцисса-психопата. Было страшно, и я совершенно не понимала, как с этим справиться.

Я не обращалась к психотерапевтам. Тогда, десять лет назад, я ещё не верила, что это вообще помогает, так что не стала никому об этом рассказывать. Времени прошло уже много, и я просто не хотела с этим человеком как-либо связываться, так что подлечили меня только время и то, что в моей жизни появился мужчина, который вскоре стал моим мужем. Обо всём этом я рассказала ему почти сразу.

Одним из ярких последствий изнасилования было то, что порно я стала вообще бояться как огня. Например, когда кто-то про это шутит, мне кажется, что я снова попадаю в то небезопасное время с тем человеком.

Я старалась самостоятельно работать над своими реакциями, но вскоре всё-таки обратилась к психологу, и мы работали и над этой темой и над ситуацией с изнасилованием. По сути, мне помогла поддержка мужа и работа с психотерапевтом. Кстати, последствий вроде боязни физической близости у меня после этого не было, скорее всего, потому, что я не равняю всех мужчин под одну гребёнку и понимаю, что есть адекватные и неадекватные, как и женщины. И до появления мужа в моей жизни прошло время, и он ко мне относился совершенно иначе, чем тот, бывший.

Говоря о вариантах самопомощи после таких случаев, иногда достаточно осознать и начать перестраивать отношения. Но в большинстве случаев длительного насилия над собой нужна помощь специалиста. И в любом случае женщине нужна поддержка в этих изменениях, ведь это стрессовый момент для неё. И чтобы не сойти с пути, иногда проще обратиться за помощью к психологу-сексологу.