Дрифт — экстремальный вид автоспорта, во время которого нужно пройти трассу, удерживая автомобиль в управляемом заносе. Гонщик должен быть быстрым, опытным и мгновенно принимать решения. Ну или гонщица.
Екатерина Набойченко занялась автоспортом в 2017 году и сейчас является профессиональной гонщицей и пилотом Российской дрифт-серии. Она участвовала в гонках даже беременной — и стала героиней фильма «Нежного редактора» о «неженских профессиях». Сейчас девушка не участвует в гонках из-за ухода за ребёнком, но планирует как можно скорее вернуться в автоспорт. Екатерина рассказала, каково быть одной из немногих девушек в дрифте, как справляться с травлей в Сети и можно ли сохранить экстремальное увлечение после рождения ребёнка.
🔥 Этот текст — часть спецпроекта «Она ведёт»
В этом проекте редакция «Горящей избы» рассказывает о женщинах за рулём и публикует полезные тексты для автомобилисток. Читайте больше материалов по ссылке. Например, как работают женщины-автоинструкторки, дальнобойщица и автоблогер.
Как ты увлеклась автомобилями?
С детства я ненавидела, когда мне дарили кукол: для меня это было трагедией. Моими любимыми игрушками были трактор, кран и машинки. Когда я подросла, то мне стало нравиться разбирать и собирать что-то своими руками.
В три года у меня был четырёхколёсный велосипед, и я заметила, что все ребята во дворе уже ездят на двухколёсных. Тогда я сама голыми руками без инструментов открутила от велика два колеса. Спустя 24 года, в возрасте 27 лет я уже собирала собственную машину — на чемпионате в Красноярске я решила перебрать свой Nissan Skyline — и чувствовала тот же восторг, как в детстве.
Ты, наверное, из семьи увлечённых автолюбителей?
Я росла в академической семье: мама — профессор и доктор психологических наук, папа — кандидат экономических, дедушка — профессор и член-корреспондент Российской академии наук. У меня и самой два высших образования: по первому я инженер-металлург, а второй раз я отучилась на бизнес-менеджмент в лондонской Cass Business School. Никто в семье и не думал, что я буду заниматься гонками.
Екатерина Набойченко на гонках
И мама, и папа водят, и у отца ещё до моего рождения появилась вишнёвая девятка. Когда мне было 18 лет и я захотела первую машину, я увидела Ford Focus ST — это такая а-ля гоночная машина с мощностью 225 лошадиных сил. Он был невероятный — ещё и оранжевого цвета! Я очень его захотела и побежала выпрашивать у дедушки.
Я умоляла: «Дед, ну пожалуйста, купи, ведь он будет один такой оранжевый в городе!» И дедушка в ответ усмехнулся со словами: «Как же ты напоминаешь мне своего отца. Двадцать лет назад он так же убеждал меня купить единственную в городе вишнёвую девятку». Так у меня появился мой первый автомобиль.
В девяностые мой отец запустил череду различных бизнесов в Екатеринбурге. Среди них были аптека, стоянка и ещё какие-то небольшие предприятия. В том числе был и автосервис, где делали абсолютно стандартный ремонт — тогда и речи не шло о тюнинге и необычных доработках. Именно в сервисе я познакомилась с автомобилями более подробно.
Гонками ты тоже болела с детства?
Это очаровывало меня, но гонки казались какими-то несбыточными мечтами. В Екатеринбурге их не было и в помине, и вообще культура автоспорта в те времена была на гораздо более низком уровне, чем сейчас. Я обожала фильмы про гонки и никогда не переключала, когда по телевизору шли «Форсажи», — хотя теперь смотрю их с улыбкой.
А правда, что первыми гонками, в которых ты приняла участие, было что-то полулегальное?
Это была абсолютно нелегальная гонка. В Екатеринбурге проводились соревнования по трек-рейсингу — это заезд по прямой на 402,5 метра. У нас было своё место — так называемый тупик, отрезок дороги за чертой города, где никогда не было машин. Именно там прошла моя первая гонка — меня будоражила сама мысль, что я там участвую. Вообще в молодости я часто гоняла по городу — сейчас я понимаю, что это было глупо.
Как это было?
От знакомых я узнала, что в городе проходят соревнования, и приехала в них поучаствовать. Ехать как зрителю и мысли не было — я и сейчас не могу просто наблюдать за гонками со стороны.
Всё в открытом доступе. Ты приезжаешь на абсолютно любом автомобиле — можно участвовать хоть на телеге. Встаёшь на старт с кем хочешь, один на один, и гоняешься.
Не помню, чем закончилась моя первая гонка, но я чаще выигрывала, чем проигрывала. У меня был неплохо подготовленный автомобиль, и, как выяснилось позднее, чисто интуитивно я неплохо научилась стартовать. Старт и чёткое своевременное переключение передач — это залог успеха в любом виде автоспорта. Если у соперника была машина, равная моей по силе или хуже, у него просто не было шансов за мной угнаться.
За уличными гонщиками, наверное, охотилась полиция?
Да, но я бы не хотела этим бравировать. Во время нелегальных гонок по городу часто погибают люди, причём, как правило, не водители, а пешеходы и случайные прохожие, которые могут попасть под колёса машины. Поэтому я всегда прошу людей гонять только на специально подготовленных для этого гоночных трассах. И печально, что многие пропагандируют обратное — езду по городу, — и хорошо на этом зарабатывают. Они говорят, что якобы выступают за развитие культуры, что дрифт пришёл с улиц и должен там остаться, но я считаю такие слова лицемерием.
Гонки часто называют опасным спортом, но я бы с этим поспорила. В профессиональных гонках есть технический регламент и правила безопасности. Благодаря им даже во время самых жёстких аварий ты можешь получить минимальные повреждения. Нелегальные заезды в городе — совсем другое дело. Гонки в тупике, о котором я рассказывала, закончились после того, как там насмерть разбился человек.
Как же ты из нелегальных гонок попала в профессиональный спорт?
Некорректно говорить, что я попала в большой профессиональный автоспорт из нелегальных гонок, это вообще не путь к спорту. Есть ряд пилотов, которые стали участниками крупных чемпионатов после улиц, но это лишь редкие исключения.
Чтобы попасть в любой спорт, нужна серьёзная подготовка. В 17 лет я приехала в Тюмень на соревнования по дрифту и увидела там спортсменку Катю Шарабрину, которая тоже участвовала в соревнованиях. У неё тогда была Mazda RX-7, и она выезжала на гонку, сидя на капоте, пока её механики толкали машину. Мне казалось, что это грандиозное появление, и я очень захотела однажды появиться так же.
Я долго мечтала об автоспорте, и однажды у меня появилась машина, которая позволяет дрифтить, Nissan Skyline. Я всё думала начинать его закорчёвывать, то есть превращать в спортивную машину, но никак не доходили руки. Ведь если ты ставишь на машину каркас, обратного пути уже нет и ездить по городу на ней будет нельзя. Закаркашенная машина обладает более высокой жёсткостью: если ты в кого-то въедешь, ему будет очень плохо.
Я никак не могла решиться, пока один товарищ не взял мой автомобиль покататься. Он разбил его, причём так сильно, что восстанавливать кузов до первоначального вида было бессмысленно. И мы решили, что, видимо, это знак и теперь уж точно пора готовить машину к соревнованиям. Так и завертелось: мы поставили каркас, потихоньку его подготовили, и затем я просто поехала на один из сильнейших мировых чемпионатов Russian Drift Series, имея, по сути, нулевую подготовку.
Дальше Екатерина упоминает этап квалификации. Квалификация, или одиночные квалификационные заезды — это этап гонок, по итогу которого из всех участников выбирают 32 человека, которые будут допущены на следующие этапы и продолжат состязаться. Максимальное количество баллов, которое можно набрать на этом этапе, — 100.
Как прошёл твой первый чемпионат?
Мой первый выезд закончился полнейшим крахом: я получила три нуля от судей в квалификации. Я разворачивалась, улетала за пределы трассы и абсолютно ничего не могла сделать. Честно говоря, выглядело, как ужасный позор.
Сейчас я бы вряд ли стала выезжать куда-то с нулём опыта, но тогда мне было 20 лет и хватило сил и смелости приехать на этот чемпионат одной, без группы поддержки. У меня даже механиков не было: поначалу я сама меняла себе колёса. И это чемпионат, где было 7000 зрителей и прямая трансляция, за которой следило ещё под миллион человек.
На следующий день я проснулась знаменитой, но совсем не в том ключе, в котором мне бы хотелось. Все надо мной издевались: тысячи абсолютно незнакомых людей писали мне всякие гадости. Я не ожидала, что так много мужчин заденет моё участие в гонках.
Когда я заявилась на второй этап соревнований и опубликовали список участников, в официальном инстаграм*-аккаунте чемпионата было много комментариев, что Набойченко опять едет позориться. «Куда она вообще прётся? Уберите её!».
В какой момент стал приходить успех? Когда ты почувствовала, что у тебя, наконец, получилось?
Наверно, когда я прошла квалификацию. На втором этапе тех же соревнований я получила 16 баллов из ста возможных — это очень мало. По новым судейским правилам такая оценка вообще невозможна — в худшем случае будет баллов 60. Но я радовалась тому, что имела, — я понимала, что это маленький шажок, но в нужном мне направлении.
На третьем этапе я прошла квалификацию. Мне было безумно радостно: я прыгала, скакала, это было очень сильное эмоциональное переживание. И уже на следующем этапе я не просто прошла квалификацию, но ещё и дошла до стадии «топ-16», то есть одержала победу в парном заезде. Там мне вообще снесло крышу: я чувствовала себя, как будто получила «Оскар». Меня показывали камеры, мне махали трибуны, и я стояла такая счастливая, не могла поверить, что всё это по правде.
Как сегодня проходит твоя подготовка к гонкам?
В конце октября заканчивается последняя гонка в сезоне, после чего машина сразу же уезжает в сервис и начинает готовиться к следующему сезону, который открывается в мае. Эта подготовка идёт нон-стопом.
В тренировочные дни перед гонкой если трасса открывается в 9 утра, то в 8:50 я уже стою на старте и безвылазно катаюсь до шести вечера, пока мне не отсигналят, что пора съезжать.
Ещё я регулярно занимаюсь спортом, а с прошлого года я стала ходить к спортивному психологу. Я начала много времени уделять психологической подготовке и использовать техники для самоуспокоения. Например, купила баланс-борд, и стою на нём, пытаясь поймать равновесие, чтобы немножко отвлечься от тревожных мыслей, которые неизбежно возникают перед заездами.
О чём ты тревожишься?
Есть одно слово, которое вызывает у меня абсолютный ужас. Всякий раз, когда я его слышу, у меня начинает болеть живот от волнения. Даже сейчас, когда я его снова произнесу, мне будет не по себе. Это слово — квалификация.
Для меня нет ничего страшнее этого момента перед гонкой. Во время заезда ты расслабляешься и делаешь максимум возможного. Но квалификация — это всегда вероятность, что не пройдёшь дальше и не будешь принимать участие в заезде. Из всех желающих для гонки выбирают 32 пилота — а иногда этих желающих приезжает 150 человек. Вот не попасть в их число страшно. При этом со времён первого заезда и до прошлого сезона я ни разу не проваливала этот этап.
Зимой к нам в Красноярск приезжали мировые топовые звёзды, в их числе был Масато Кавабата — японский пилот, которого можно назвать Шумахером в дрифте. И он квалифицировался у нас только на 72 место. Даже топовые пилоты регулярно не проходят квалификацию. Но я уверена, если с ними такое случится, никто даже не обратит внимания, но если квалификацию не пройду я, это будет активно муссироваться в соцсетях.
Ты боишься снова столкнуться с травлей или переживаешь из-за того, что не примешь участия в гонке?
Скорее второе. Конечно не очень приятно, когда на тебя обрушивается шквал негатива. Но гораздо обиднее не реализовать свои амбиции — я ведь участвую в гонке не для того, чтобы меня похвалили.
А ещё гонки — это очень затратно в плане финансов, времени и труда. Чтобы подготовить машину, привезти её на соревнования, транспортировать запчасти, шины, топливо, собрать команду и всех разместить, нужно потратить много сил. И мне жутко от мысли, что можно пустить всё насмарку, просто потому, что что-то пошло не так в первые десять секунд квалификации. Ты готовишься долгие месяцы — а потом всё решают какие-то мгновенья.
Сколько денег уходит на подготовку к одной гонке?
Всё очень сильно зависит от того, до какой стадии гонки ты доходишь и в каком чемпионате участвуешь. А ещё у всех разные запросы: у кого-то в команде массажист и пять механиков, операторы и фотографы, а у меня обычно только один механик.
В целом на одну гонку в RDS Гран При, где я езжу, нужно не менее 500 тысяч рублей на один выезд. Так было в прошлом году, а в этом, думаю, всё умножилось на два, потому что стоимость шин вдвое увеличилась.
Шины — вообще самая главная статья расходов. Конкурентоспособная шина сейчас стоит 13 тысяч рублей, следовательно, пара колёс выходит в 26 тысяч рублей. Этой пары хватает ровно на два проезда. За один тренировочный день ты можешь стереть вплоть до 50 колёс.
Во время гонки бывает, что что-то внезапно ломается — и тебе нужно срочно менять или ремонтировать деталь. И тут ты не постоишь за ценой: если у тебя сломалось сцепление и оно стоит 200 тысяч рублей, а в кармане только 20 тысяч, ты займёшь ещё 180 и всё равно себе его купишь.
Во время соревнований в Сочи я въехала в стену и разнесла полмашины. Тогда у меня только на её восстановление ушло порядка 300 тысяч на кузовные работы. Скажу честно, в какой-то момент я перестала считать, сколько трачу: просто не хочется видеть эти цифры.
Машина Екатерины Набойченко после аварии в Сочи
Автоспорт часто называют работой, но я бы так не говорила, ведь за эту «работу» я плачу сама. 70–80% затрат в зависимости от сезона покрывают спонсоры, оставшуюся часть я вкладываю из того, что зарабатываю.
Сейчас я не гоняю и поражаюсь, насколько разнообразна жизнь и как много вещей я могу себе позволить. Раньше я не покупала себе одежду: дело не в том, что не было денег, просто меня волновали только гонки, и мне было абсолютно безразлично, в чём я хожу. Меня и сейчас не сильно это волнует, но я стала обращать внимание на вещи, которые раньше были вне моего поля зрения — ту же одежду.
Как ты совмещаешь автоспорт со всей остальной жизнью? И если автоспорт не работа, то где ты работаешь?
У меня своя консалтинговая фирма. Что касается загрузки, то я довольно мультифункциональна. Если мы посмотрим моё расписание на эту неделю, то увидим такой график: несколько уроков английского языка, несколько массажей, два занятия на курсах ораторского искусства. И ещё есть задачи по основной работе. Помимо этого, я занимаюсь спортом, у меня две тренировки в неделю.
Это привычный для меня ритм жизни, и я не представляю, как можно иначе. Мне нравится состояние цейтнота. Другое дело, что когда выдаются свободные часы, я не всегда могу расслабиться, и вот это уже проблема.
Раньше у Екатерины был свой интеллектуальный клуб, а сейчас она читает лекции об искусстве
В других интервью ты рассказывала, что когда начала заниматься гонками, то от тебя отвернулся парень, с которым ты на тот момент была в отношениях. Как это было?
Мне бы не хотелось об этом говорить — всё это давно в прошлом и сейчас я в счастливых и стабильных отношениях. Просто скажу, что многим мужчинам не нравится, что их женщины находятся в постоянном окружении других мужчин. Кроме того, автоспорт стоит дорого и не каждый мужчина может позволить себе покрывать эти расходы. Многие чувствовуют себя неполноценно из-за того, что не могут обеспечить свою женщину чем-то необходимым ей, даже если она об этом не просит. Когда мы обсуждаем это с другими девушками из автоспорта, все говорят, что встречались с похожими ситуациями.
С мужем ты познакомилась на гонках. Как это было?
Мы познакомились ещё в 2015 году на автомобильной выставке. Я уже тогда хотела заниматься дрифтом, не знала, с чего начать. Я прошла к стенду с дрифтовыми машинами и спросила, кто здесь самый классный гонщик. Мне сказали — ну вот, Женя Ружейников, наш чемпион. Я подхожу к нему: «Евгений, я очень хочу дрифтить, научите меня, пожалуйста». Он согласился. Сам, наверное, подумал, вот дурочка какая. Но я потом действительно пришла к нему, чтобы он начал меня обучать этому непростому делу.
Я тогда абсолютно ничего не умела. Он учил меня, хотя всё давалось мне с большим трудом. И этот процесс обучения не останавливается по сей день: Женя мне очень помогает и делится своим опытом. Он двукратный чемпион в RDS, у него успехи не только в дрифте, но и в кольцевых гонках, так что ему есть что рассказать.
Муж Кати Евгений Ружейников — двукратный чемпион в RDS
Когда ты узнала о беременности, не было страха, что это скажется на карьере и ты можешь многое потерять?
Моя беременность была запланированной, поэтому именно в момент, когда я о ней узнала, страха не было. Более того, мы с мужем так всё распланировали, чтобы я могла поучаствовать в гоночном сезоне, а сам этап беременности пришёлся на межсезонье.
Но когда мы только обсуждали этот шаг, я, конечно, очень переживала. Было страшно, что на этом может кончиться моя автоспортивная карьера, что я выпаду из жизни, — хотя, как потом показала практика, я долго оставалась на плаву и участвовала в соревнованиях. Многие говорят, что с появлением ребёнка свободная жизнь заканчивается и женщина с головой уходит в материнство. Они имеют право на свою точку зрения, но есть и другие истории, и моя — одна из них.
На каком месяце беременности ты перестала участвовать в гонках?
На пятом. Но у меня был один заезд на сроке в шесть месяцев. Я тогда поехала комментировать гонку в Казани и заранее сказала, что участвовать не буду. Никто не знал, что я беременна, и живота не было видно под пуховиком.
И тут ребята взяли меня на слабо. Я очень активно комментировала их действия, и после соревнований они сказали: вот ты, конечно, умная, обсуждаешь нас, а не хочешь сама бахнуть квалификацию?
И ты бахнула?
Да! Я говорю: ребята, да я же не тренировалась, у меня и машины нет. И тогда один из гонщиков дал мне свою тачку. И тут я как-то сразу забыла про беременность, глаза загорелись: как это, мне говорят, что я не проеду?
Из 62 участников я квалифицировалась на 10 место: я круто проехала и была очень собой довольна. Надо было видеть моё лицо, когда я проехала первый круг спустя столько дней без дрифта. Я была безумно счастлива!
Среда автогонщиков сексистская?
Это максимально дружелюбная среда, и я скучаю не только по гонкам, но и по людям, с которыми мы пересекаемся на соревнованиях. Со многими у нас сложились тёплые дружеские отношения.
При этом в интервью «Нежному редактору» ты говорила, что здесь женщина или должна быть секси, или играть роль своего пацана.
Да, так обстоят дела с рекламодателями, и я хорошо ощутила это на себе в нынешнем году. Когда я искала спонсоров на этот сезон, то была беременна и предупреждала об этом. И увы, все давали отказы. Никто не озвучивал причину напрямую, разве что намёками, но даже сняться в рекламном ролике, находясь в положении, было невозможно. В понимании людей беременная женщина не может ничего рекламировать: ведь Катя с ребёнком под мышкой — это уже не Катя с оголённым торсом, а значит, внимания она привлечёт меньше. Увы, так устроена индустрия.
Тебя не расстраивает такое положение вещей? Ведь от мужчин не требуют, чтобы они продавали с оголённым торсом.
Конечно, мне было очень обидно. Но я реалистично смотрю на вещи и понимаю, что хоть я и столкнулась с несправедливостью, иногда эта же несправедливость работала на меня. Раньше, когда шёл разговор о том, заключить спонсорский договор со мной или с каким-то мужчиной, предпочтение часто давалось мне. Это палка о двух концах, от которой могут страдать представители обоих полов.
Когда ты собираешься вернуться в гонки?
Я хотела сделать это в июле, но так вышло, что я родила ребёнка позднее, чем планировала. В это время начала развиваться новая волна пандемии, из-за чего перенеслось много мероприятий.
И увы, от чего-то придётся отказаться, ведь на соревнования мне надо будет поехать с ребёнком. У меня теперь есть сын, за которого я несу ответственность, и я переживаю, что он может заболеть в дороге. Так что ситуация с коронавирусом усложняет моё возвращение в спорт.
А так я планирую вернуться в гонки к сентябрю. Вероятно, я привезу одну из своих машин в Екатеринбург и буду тренироваться весь август. В Екатеринбурге, к сожалению, не так много условий для тренировок. Придётся повозиться, чтобы выехать куда-то на моих Nissan Skyline или BMW E46.
Катя ждёт момента, когда сможет снова вернуться к участию в гонках
Назови трёх автоспорстменок, за чьими успехами стоит интересно следить.
В первую очередь это Настя Нифонтова: она гоняет на чём угодно и при этом прекрасно образована. У неё два высших образования, она играет на скрипке и самостоятельно проехала 24-часовую гонку Дакар без механиков на мотоцикле. При этом у неё двое детей, и она была одной из тех, кто меня подбадривал, когда я забеременела. Помню, она скинула мне фото, где сидит в гоночном боксе, а у неё на груди ребёнок, которому несколько месяцев.
Вторая девушка — Надя Яхнич. Она ездит в дрифте второй сезон, а до этого профессионально занималась пилотажем самолётов. У неё свой маленький самолёт, на котором она вытворяла такие вещи, которые даже по видео смотреть страшно: я боюсь представить, что чувствуешь там внутри.
Третий человек — Ирина Сидоркова, наша юная звезда, которая сейчас участвует в программе «Формула 1» для женщин W Series. Это скромная талантливая девушка показывает впечатляющие результаты. И вдохновляет меня.
🔥 Больше вдохновляющих материалов
Личный опыт: автоинструкторки о своей работе, неравенстве и женщинах за рулём
«Боритесь за себя до конца»: девушки о том, как сдавали на водительские права
Все фото предоставлены Екатериной Набойченко.
*Деятельность Meta Platforms Inc. и принадлежащих ей социальных сетей Facebook и Instagram запрещена на территории РФ.
Станьте первым, кто оставит комментарий