«Сказалась не смерть отца, а горе мамы»: как ментальные сложности родителей влияют на детей

В медиа множество историй о том, как гиперопекающие, нарциссические или эмоционально незрелые родители вредят детям. Но значит ли это, что людям с ментальными особенностями и заболеваниями вообще нельзя иметь детей? И что делать, если такой родитель — это вы? Узнали мнения нейроотличных родителей и их детей.

Сильные ментальные заболевания родителей действительно могут вредить

Нейроотличные родители могут быть более чувствительными, импульсивными или, наоборот, жёсткими и безэмоциональными — а иногда всё вместе. Иногда это влияет на стиль воспитания так сильно, что дети могут получить травму при взрослении. У них нет базового чувства безопасности — вместо того чтобы взрослеть, они выживают.

Михаила воспитывали бабушка и дедушка — последнему ещё в советское время поставили диагноз «шизофрения истероидного круга». Михаил говорит, что его деду сложно упорядочивать свою жизнь — и при этом сам дед склонен к гиперконтролю. 

Михаил

Я не знал, чего ожидать, какие ко мне будут требования будут завтра, какие сегодня. Дед мог демонстративно делать неприятные мне вещи, иногда бил под абсолютно любым предлогом. Однажды, будучи пьяным, «в шутку» чуть не сломал мне рёбра. А иногда, наоборот, был чрезмерно заботлив, говорил, что я лучше всех… Высокие требования сменялись безразличием, безразличие — критикой, и так по кругу.

Сейчас у Михаила несколько диагнозов: аутизм, БАР (биполярное аффективное расстройство) и КПТСР (комплексное посттравматическое стрессовое расстройство). КПТСР он связывает, в частности, со взрослением с нестабильным дедом и насилием. 

Таких историй в медиа — море, реальных и не очень. Например, сериал «Притворство», основанный на событиях, которые десять лет назад освещали многие зарубежные СМИ, — в нём мать с делегируемым синдромом Мюнхгаузена убедила всех вокруг, что у её дочери огромное количество заболеваний, от аллергии на сахар до мышечной дистрофии. В том числе и саму дочь. Или фильм «Взаперти» с похожим сюжетом.

Конечно, если родитель отказывается хоть что-то делать со своим ментальным заболеванием, это не всегда превращается в психологический триллер. Есть и другие последствия, связанные со здоровьем: высокая тревожность у родителей иногда становится причиной психосоматических заболеваний — например, астмы. А депрессивные проявления у мамы могут затруднять языковое развитие у детей в раннем возрасте или приводить к синдрому дефицита внимания и гиперактивности.

Но это не значит, что нейроотличным родителям вообще нельзя воспитывать детей

Крайние случаи — самые громкие. Но понятия «ментальные заболевания» и «ментальные особенности» — это спектр. Они могут выражаться не только через тяжёлую форму шизофрении, но и, например, через тревожность, дистимию или единичный депрессивный эпизод. И уж точно не являются поводом вешать на родителей очередной ярлык. 

Во время родительства может случиться всякое

Например, смерть близких родственников. На ментальном здоровье она сказывается, даже если к диагнозу не ведёт.

У Елены умер муж, когда её дочке Даше было шесть. Первый год после его смерти она хорошо помнит, но, чтобы описать этот период, ей требуется время — и очень много наводящих вопросов. 

Вначале это просто поток слов. Стресс. Горе. Слёзы. Травма. Спазм в горле при попытках разговаривать о потере любимого человека. Потом — очень чёткое мнение: стрессы родителей не должны отражаться на детях. Наоборот — чтобы полностью не скатиться в депрессию, лучше сосредоточиться на детях.

Смерть Елена с дочкой обсудили, но поверхностно: героиня сказала, что папа тяжело болен и не выздоровеет. Даша, с которой мы тоже поговорили, уверена: даже маленькие дети понимают, что с их родителями что-то не так. На психику это «не так», кажется, действует похуже разговора — поэтому лучше обсуждать с ребёнком то, что вас тревожит. Особенно если он уже в хоть сколько-то сознательном возрасте. 

Но нельзя сказать, что в этих детско-родительских отношениях есть место осуждению. Даша прекрасно понимает, что потеря любимого человека — всегда травма и что все переживают её как могут. Тем более Дашин папа умер двадцать лет назад — про то, как проживать смерть близкого человека, тогда просто не говорили. И как говорить об этом с детьми — тоже. 

Если вы даёте ребёнку любовь и работаете над своим состоянием хоть как-то — это уже важный шаг. Без травмы потеря близкого человека невозможна в любом случае.

И ментальные особенности до родительства не приговор

Юнона уверена, что ментальные особенности были с ней всю сознательную жизнь. Ещё до официального диагноза героиня несколько лет замечала в себе сильную раздражительность — а после рождения дочки, Авроры, состояние героини совсем ухудшилось. Тревожность зашкаливала, даже свои эмоции было всё труднее контролировать — и тем более эмоции ребёнка.

В итоге Юноне диагностировали генерализованное тревожное расстройство (ГТР) — на тот момент её дочери было три года. Спустя год добавился синдром дефицита внимания (СДВГ), а недавно, после развода, — пограничное расстройство личности (ПРЛ). 

После того как героиня узнала, что с ней, у неё «отвалился огромный пласт стыда». Ведь зачем себя винить, если биохимия в вашем мозгу работает именно так? Гораздо важнее заботиться о своём состоянии. 

После после установления СДВГ Юнона начала ходить на тренинги навыков взрослых с этим синдромом. После диагноза ПРЛ — пить антидепрессанты. И конечно, спокойно и доходчиво объяснять ребёнку, что его вины в этом нет — и что мама иногда злится или устаёт.

Юнона фотографирует, ведёт блог и не стесняется рассказывать о своём состоянии в соцсетях. А в её семье много внимания уделяют психическому здоровью: Аврора знает, что мама и папа ходят к психологам, — это часть нормы. Она и сама была у психолога, поэтому, если у Авроры обнаружатся сходные особенности, она уже знает, к кому обратиться. 

Так что главный совет: не игнорируйте симптомы, ищите специалистов и объясняйте детям происходящее простыми словами. Главное — не молчать и просить поддержки.

Подытожим: что важно знать в нейроотличном родительстве

Главный критерий — страдает ли ребёнок

Как понять, что это так? Если вы заметили, что ваш ребёнок стал излишне тревожным, агрессивным или подавленным, если он боится высказывать чувства, становится «маленьким взрослым», то есть постоянно берёт на себя заботу о родителе — это звоночек. Ещё признак — явление соматизации, когда психологические проблемы становятся причиной в изменениях физического здоровья. Пример — жалобы ребёнка на головную боль или живот при отсутствии болезней.

Нейроотличность не оправдание для жестокости или безразличия, но объяснение, почему некоторые вещи даются сложнее. Дети чувствуют разницу между «у мамы бывают трудные дни» и «маме всё равно».

Со сложностями ментального здоровья можно (и нужно!) работать 

Сейчас разобраться в своём психологическом состоянии стало проще — можно почитать статьи из проверенных источников, послушать лекции или сходить к психологу.

Второй шаг — придумать план, что делать и как строить рутину, если бывают особенно сложные дни. 

• Нейроотличным родителям помогает расписание, чёткие правила, таймеры, визуальные подсказки. Это снижает тревогу и делает взаимодействие предсказуемым для ребёнка. 
• При эмоциональных вспышках учитесь останавливаться: выходите из комнаты, дышите «по квадрату» или считайте до десяти.
• Иногда родители, терзаемые чувством вины за своё состояние, пытаются задобрить детей через подарки — так лучше не делать. Это размоет границы между любовью и откупом в сознании ребёнка. 

Обращайтесь к специалистам

Даже одна консультация психиатра или клинического психолога может многое прояснить. Так вы как минимум поймёте, с чем конкретно связаны ваши трудности (например, эмоциональная регуляция, рассеянность, трудности с эмпатией). И узнаете, как с ними работать.

Психолог поможет вам, в частности, признать свою особенность без вины и стыда. Это не делает вас плохим человеком, но даёт ключ к тому, как лучше выстраивать контакт с ребёнком.

При тяжёлых расстройствах (например, психозах) нужно строго соблюдать медикаментозное лечение, наблюдаться у врача.

Разговаривайте — это основа любых отношений 

Елена пыталась не транслировать на ребёнка проблемы — и это правильное решение. Но и полностью замалчивать их тоже не стоит. Например, ЮНИСЕФ советует не скрывать от детей правду, а сесть и спокойно поговорить. По данным фонда, с шести лет дети уже понимают, что смерть — это навсегда.

Если у вас есть диагноз, детям не нужны его подробности. Важно говорить о том, что сейчас происходит, — например, что мама злится, грустит, чувствует себя сонной картошечкой и что в этом нет вины ребёнка. Не стесняйтесь извиняться, если сорвались. Это даёт ребёнку чувство безопасности.

Примеры формулировок:

• 3–6 лет: «Мама иногда грустит. Это как болезнь — как простуда, но в голове. Ты тут ни при чём».
• 7–12 лет: «У мамы есть трудности с настроением, поэтому она иногда усталая или раздражённая. Она лечится, и ты всегда можешь поговорить с другими взрослыми, если тебе страшно или непонятно».
• Подростку: «У меня депрессия. Это не твоя вина. Я в терапии и принимаю лекарства. Ты можешь задавать вопросы и говорить о своих чувствах».

Найдите взрослых, которые вам помогут

У всех людей в этом материале они были: у Михаила — бабушка, у Елены — её мама, а у Юноны — муж (впоследствии бывший, но не переставший из-за этого быть отцом). И все они справились.

Ребёнку полезно знать других стабильных людей (второй родитель, родственники, друзья семьи), к которым можно обратиться, если мама или папа не в ресурсе. Создайте «страховочную сеть» — вам могут помогать бабушка, тётя, партнёр или няня. Это снижает нагрузку и риск травмировать ребёнка.

Что делать, если вы ребёнок с нейроотличным родителем

Признать это — болезненный, но очень важный опыт. Невозможно по-настоящему сепарироваться от родителей, не разобравшись с ним.

Разрешите себе злиться. Это естественная реакция: злость — помогает обозначить свои границы, понять, что именно вас не устраивает, и назвать, что именно считаете травматичным. Возможно, нет чувства безопасности или есть сильная тревога из-за эмоциональности родителей. Проговаривайте это.