3 истории девушек, которые рисковали собой ради спасения других людей

Если человек попадает в опасную ситуацию и нуждается в срочной помощи, даже те, кто хотели бы ему помочь, не всегда могут набраться смелости для этого. Ещё не все люди понимают, как правильно действовать в экстренных ситуациях, начинают нервничать и паниковать. Девушки-спасительницы рассказали, как не испугались рискнуть даже собственным здоровьем и помогли людям, жизни которых угрожала опасность.

Юля Тимошенко, 18 лет

город Североуральск, в 2019 году спасла тонущую девочку

В этом году я окончила школу, сейчас работаю и в следующем году буду поступать в университет. Спортом я профессионально никогда не занималась, только любила играть в волейбол, ещё окончила музыкальную школу. Я занималась волонтёрством, ходила по улицам и собирала мусор. Но никогда не оказывала помощь людям и нигде этому не училась. 

Происшествие случилось летом 2019 года, мне тогда было 16 лет. С моей двоюродной сестрой, которая старше меня на год, мы пошли в лес фотографироваться. И когда уже вышли из леса и проходили рядом с мостом через реку, сестра увидела двух маленьких девочек. Они бежали по берегу реки и что-то кричали. 

Мы побежали в их сторону, потом я просто сняла портфель, отдала его сестре и стала спускаться к реке. Там был не совсем привычный берег реки, а крутые бетонные склоны, на которые невозможно залезть из воды. Я пыталась протянуть руку девочке и поймать её. В реке было довольно сильное течение, трудно было остановиться и за что-то зацепиться. У девочки была страшная паника, она барахталась. Мне удалось схватить её за руку, но так вышло, что я поскользнулась на этом крутом бетонном берегу и сама упала в воду. 

Изначально я не думала, что окажусь в воде, поэтому меня сначала тоже охватила паника. И течение стало уносить не только девочку, но и меня. Но потом я поняла, что воды мне — по шею, поэтому я не боялась утонуть. А вот ребёнка накрывало с головой, ей было страшно. Я подплыла к ней, схватила её, но течение уносило нас дальше. Я взяла её за руку и стала грести. У одного из берегов я увидела опущенную к воде арматуру, уж не знаю, откуда она там. 

Я дотащила девочку до этого прута арматуры, она зацепилась за него, а я не успела, меня течение унесло дальше за поворот так, что я девочку больше не видела.

Я пыталась зацепиться за какие-то выступы на этих бетонных берегах, но у меня не получалось. Я знала, что эта речка впадает в большую реку, где берега не такие крутые. Там можно спокойно вылезти. Течение унесло меня до места, где стояли дома. Там меня увидела женщина, попыталась дать мне доску, чтобы я зацепилась за неё и залезла по склону. Но это не особо помогло. Я доставала ногами до дна, не тонула, но просто не могла вылезти. Потом меня заметили двое мужчин и уже они и помогли мне вылезти, хотя я боялась, что тоже утащу их с собой.

Потом мы встретились с сестрой и побежали к мосту — туда, где всё началось. И там уже была полиция, девочку вытащили. 

Потом приехали МЧС, скорая. Всех детей забрали. Потом туда же подъехал мой папа. У него была паника. Моя сестра позвонила своей маме, то есть моей тёте, и сказала, что я упала в реку и меня унесло течением. Тётя вызвала МЧС, рассказала про всю ситуацию, она же позвонила моему отцу. Он очень испугался и быстро оказался на месте происшествия, он боялся, что я утону. Получается, что я хотела помочь девочке, а в итоге все стали спасать меня. Но родители не ругались на меня за то, что я полезла помочь. Я не считаю, что сделала что-то героическое.

После общения с полицейскими папа рассказывал, что девочка упала в воду далеко от того места, где мы с сестрой её заметили. И её очень долго несло течением. Об этой девочке я больше ничего и не знаю. Её родители с моей семьёй тоже никак не связывались.

Я основательница Ямало-Ненецкого регионального отделения Всероссийского общественного движения добровольцев в сфере здравоохранения «Волонтёры-медики». В 2016 году я жила в Ямало-Ненецком автономном округе, в городе Салехарде. Там я работала в окружном молодёжном центре, была старшим специалистом по работе с молодёжью.

В 2016 году я приехала в Дагестан на молодёжный форум, а после него я с подругой остановилась в частном доме в Махачкале, в посёлке Южанка. Утром 4 августа я рано проснулась, потому что мы должны были улетать обратно на Ямал. Я готовила завтрак и вдруг услышала звук, похожий на фейерверк. Мне показалось это странным в такое время. Я выключила плиту, вышла из дома и увидела, что горит соседний участок. Пожар быстро распространялся, на улице стояла невероятная жара, потом ещё поднялся ветер. Я поняла это буквально за долю секунды. 

Я крикнула подруге, что соседи горят, и побежала к пожару. Но там никого не было и ничего не происходило. Тогда я побежала обратно в дом, достала шланг, присоединила его к крану в нашем дворе, перепрыгнула через соседский забор и попыталась тушить пожар. Подруга держала шланг, чтобы под напором воды его не срывало с крана. Какое-то время мы сами его тушили. И стояла абсолютная тишина. Меня это напрягало. 

Мы с подругой открыли ворота во двор соседей, и я начала кричать «Пожар!», чтобы все выходили. Я была грязная и мокрая, соседи сразу поняли, что это не шутка. Там жила большая семья, пожилые родители и их сыновья с жёнами и детьми. Я вывела 11 человек. Мужчины присоединились к тушению пожара со стороны своего дома, а у хозяйки случился сердечный приступ. Подруга оказала ей первую помощь. Потом женщин и детей мы отвели к соседям в безопасное место. И дальше вернулась тушить пожар. 

Горел не только дом, но ещё помещение, где были животные и лесной массив рядом. Во время тушения пожара случился взрыв, поднялся сильный ветер и случилось так, что мне прямо в лицо на большой скорости прилетела горящая ветка. Тогда у меня случился тепловой и химический ожог обоих глаз. На мне были линзы, которые расплавились. Но я не сразу это поняла. Я зашаталась, но быстро пришла в себя, стала промывать водой глаза, видела всё так, будто через очень грязное стекло, всё плыло. Но несмотря на это я продолжила тушить пожар. 

Потом приехали пожарные и скорая. Я была очень уставшая, словно разгружала вагоны. Зашла к соседям, проверить пострадавших. У одной женщины был ожог, у другой отравление угарным газом, у хозяйки дома больное сердце. Я поняла, что всё в норме, всем помогли. И тогда уже сама подошла к фельдшеру скорой помощи и сказала, что у меня что-то с глазами. Но они не смогли оказать помощь и сказали срочно обратиться к офтальмологу.

Я уроженка Дагестана, моя бабушка тоже жила в республике, только в другом муниципалитете. Так вышло, что в это же время моя мама приехала её навестить. И после пожара мне позвонили родные и сообщили, что у мамы из-за приёма лекарств случился отёк Квинке, к ней приехала скорая. Тогда мы с подругой собрались, она уехала на Ямал, а я поехала к маме. Поэтому в силу сложившихся обстоятельств я смогла обратиться к врачу только на следующие сутки. 

В итоге мне экстренно сделали две операции на глазах. На какой-то период я даже полностью теряла зрение, потом мне его частично восстановили. Но правый глаз пока даже на 50% не видит. Мне сообщили, что крайняя мера — пересадка роговицы. 

Потом я полетела в Стамбул, там мне поставили диагноз и сказали, что могут восстановить зрение. Однако для этого нужно пройти курс лучевой терапии, а потом провести операцию. Там же мне подобрали специальные очки. В России из-за искривления роговицы мне их выписать и сделать не могли. Сейчас я хотя бы могу разтличать цвета (из-за ожога с этим тоже возникли проблемы) и вижу на 70%. Теперь мне нужно морально и финансово подготовиться, чтобы вернуться в Стамбул и провести операцию.

Ещё после пожара у меня девять месяцев были головные боли, от которых я никак не могла избавиться. Потом врачи выяснили, что на пожаре я заработала себе три грыжи в позвоночнике, потому что на пожаре приходилось таскать вёдра с песком. Они вызывали эти боли. Спину я лечу по сей день.

До этого я никогда не тушила пожары, мои действия были интуитивными. Но мне совсем не было страшно. У меня будто отключился инстинкт самосохранения, я бросилась к огню и понимала, что должна помочь. Тем более я первая это увидела, ответственность была на мне. Когда я приезжаю в Дагестан, я узнаю, как дела у той семьи. Не могу сказать, что мы постоянно с ними на связи. Но я знаю, что у них всё в порядке. 

Я и до этого происшествия занималась волонтёрством, но это касалось организации мероприятий, благотворительных акций. А в «Волонтёры-медики» я пришла именно после пожара — поняла, что важно научиться самой и научить других людей первой помощи. Потому что я оказалась в ситуации, когда она реально была необходима. Причём, когда я сравниваю свои действия на пожаре, я понимаю, что всё делала верно. Но если бы я знала об этом раньше, возможно, мне было бы проще. 

В 2018 году я открыла региональное отделение движения «Волонтёров-медиков» на Ямале, в команде уже более 600 волонтёров. Для Ямала, где нет медицинских вузов, это уникальная ситуация. 

МЧС наградило меня медалью «За отвагу на пожаре». А ещё за свой поступок я стала победительницей Всероссийского конкурса «Доброволец России — 2019» в номинации «Доброе дело». 

Мне было 27 лет, за два года до этого я окончила обучение в техникуме по специальности «банковское дело». И это было последнее место, где на уроках ОБЖ я получала хоть какую-то информацию по оказанию первой медицинской помощи. 

В 2020 году с мужем и детьми мы поехали на отдых в посёлок Павловка в Башкирии. Мы сняли там домик, муж остался топить баню, жарить шашлыки, а я с родственниками и детьми поехала к скалам фотографироваться. 

Я спустилась чуть ниже, увидела, что внизу лежит ребёнок. Нужно было спускаться с одного камня на другой, но между ними было большое расстояние, поэтому пришлось буквально скатываться на животе. Потом я смогла снова подняться и спускаться дальше на ногах. Однако оказалось, что камни ползучие: ты идёшь — и земля под тобой прямо едет. Тогда я оценила ситуацию и стала спускаться на корточках. Так я добралась до мальчика, ему было 12 лет. Если честно, я сама до конца не поняла, что случилось с ребёнком. Он то ли оступился, то ли неудачно прыгнул, полетел вниз и упал. 

Я осмотрела его, увидела рваную рану, но так как я не специалист, я не знала, есть там перелом или нет. Сначала хотела наложить жгут, но потом поняла, что кровь не бежит. Тогда я подумала, что нужна шина. Мальчики, друзья этого парня, как я поняла, местные. В отличие от меня они смело лазали по этим скалам. Мне они передали телефон, футболку, полотенце и ремень. Каким-то образом у меня в руках оказалась абсолютно прямая палка, я, правда, не помню, откуда её достала. Думаю, я была в шоке от увиденного, я ведь никогда в таких ситуациях не бывала. 

Я перемотала футболкой рану, приложила к ноге палку, завязала её ремнём. Потом сняла кроссовку, чтобы нога ребёнка не отекла, обмотала стопу полотенцем, потому что было уже прохладно, обвязала всё шнурком. А саму кроссовку я поставила парню под локоть, чтобы он мог на неё опираться.

Мальчик вёл себя мужественно, он был в сознании, но не плакал, не жаловался. Он всё время только переживал, что мама расстроится, и говорил, что не хочет, чтобы она переживала. У него с мамой очень хорошие отношения. 

Наверное, я провела там с ребёнком полтора часа. За временем я тогда особо не следила. Помню только, что меня очень выбесила скорая. Я сначала вызвала 112, рассказала про ситуацию. Потом мне позвонили с другого номера, это была скорая. Они стали спрашивать, а нужны ли там вообще врачи. Я сказала, что они, конечно, нужны. Потом мне позвонили ещё раз и спросили: «Может быть вы его нам сами в больницу привезёте?». Мне пришлось снова объяснять, что мы в скалах, что я не знаю, в каком состоянии ребёнок. В общем, я поругалась. Потому что они должны были уже выехать, а они даже не пошевелились ещё. Спасатели мне потом сказали, что скорая в том месте часто не приезжает на вызовы, хотя этот поселок — достопримечательность Башкирии, там много туристов. 

У ребёнка посинели и пересохли губы, он дрожал. Я поняла, что ему нужна вода. Я поднялась чуть повыше и стала кричать оттуда своим родственникам, чтобы скинули воду. Когда я пыталась поймать первую бутылку, то сама чуть не улетела вниз со скалы. 

Сначала только я сидела с мальчиком, а потом ко мне спустился муж моей золовки. Он отошёл с детьми и не заметил, что я спустилась на скалы. А потом, когда вернулся и узнал, куда и зачем я полезла, решил спуститься и помочь мне. С ним мы как раз вместе и ловили воду, так что он тоже герой.

Потом к нам спустились спасатели, забрали мальчика. Я понимала, что сама подняться уже не смогу, мне понадобится помощь. Так что выбираться мне тоже помогали. Самое смешное, что когда спасатели меня потянули наверх, я как-то очень хорошо оттолкнулась, и улетела вперёд руками прямо в крапиву, она меня ужалила. Я так испугалась! Меня начали успокаивать спасатели, просили, чтобы я аккуратно шла. А у меня, видимо, скакал адреналин, я вела себя неспокойно. Кажется, что спускаться было не так страшно, как подниматься.

Спасатели мои действия никак не комментировали, но ничего за мной не переделывали, он так с этой шиной и ехал. Значит, я сделала всё верно. Наверху мальчика осмотрели врачи и отправили его в больницу. Когда я вылезла, то увидела маму ребёнка. Она была вся заплаканная и очень напуганная, подошла ко мне, обняла, поблагодарила за помощь. 

После этой истории мне звонили и писали родственники и друзья, даже те, с кем я уже давно не общалась. Спрашивали, как я. Муж мной гордился. Он не ругался, что я полезла по опасным скалам. Он сказал, что другого от меня и не ожидал.

Мы до сих пор поддерживаем связь с той семьёй. У всех свои заботы, но периодически я пишу ему и маме, пару раз мы даже созванивались. Я узнавала, как его здоровье, ведь он долго восстанавливался. Спасатели сразу сказали, что парень родился в рубашке, потому что живыми из этих скал выбираются очень редко.

МЧС Башкирии потом прислало мне в Нефтеюганск медаль «За доблесть». Надеюсь, конечно, что никому моя помощь больше не понадобится. Пусть все будут здоровы и счастливы. Но если что-то случится — я всегда помогу. Я бы не задумываясь ещё раз повторила то же, что делала на скалах. В этой ситуации я поняла, что чужих детей не бывает.

Обложка и иллюстрации: Аника Турчан