Журналистка Дана Томас написала книгу «Fashionopolis: Цена быстрой моды и будущее одежды» о том, какую цену мы на самом деле платим за лишнюю обновку. Она считает, что людям нужно в корне пересмотреть свой взгляд на моду, сделать её гуманнее. И некоторые уже делают шаги в этом направлении. Например, Стейси Флинн придумала восстановленный из выброшенной одежды хлопок. Но никто не верил, что её изобретение купит хотя бы один бренд. Мы публикуем отрывок из главы «Хождение по кругу».
На Копенгагенском саммите 2017 г. фонд Макартур выдвинул инициативу «Новая экономика текстиля» (ныне «Сделаем моду цикличной») — программу, целью которой является внедрение экономики замкнутого цикла в сфере текстиля, начиная с одежды. Через шесть месяцев в партнёрстве со Стеллой Маккартни Макартур выпустила убедительный 105-страничный отчёт своего фонда «Новая экономика текстиля: переустройство будущего моды», в котором излагалось, почему модная индустрия обязательно должна встать на путь цикличности.
Из «тонн одежды, производимой каждый год… 87% оказывается на свалке или сжигается» и 1% перерабатывается, заявила Макартур на конференции в Копенгагене.
Всё это, по её словам, «проявления чрезвычайно деформированной системы».
Чтобы двинуться в правильном направлении, она предложила план из трёх пунктов.
Первый: «создать систему / индустрию моды, в которой все исходные параметры — материалы — безопасны, нетоксичны и возобновляемы».
Второй: «производить одежду более высокого качества. Производить одежду, которую можно ремонтировать».
Третий: разрабатывать одежду, которую «на выходе этой системы можно превратить в новую одежду».
Как при сегодняшних «инновациях и креативности», задавалась она вопросом, «можно вообще создавать что бы то ни было, идущее на выброс»?
Тот же вопрос задала себе почти за десятилетие до копенгагенской речи Макартур ветеран индустрии моды Стейси Флинн во время поездки в Китай в поисках поставщиков. Так она изобрела Evrnu, восстановленное на молекулярном уровне волокно, сделанное на 100% из выброшенной после использования хлопчатобумажной одежды. Производство Evrnu потребляет на 98% меньше воды, чем новый хлопок, даёт на 80% меньше выбросов парниковых газов, чем полиэстер, вискоза или эластан (иначе говоря, спандекс, лайкра), совершенно не выделяет микроволокон пластика, не требует вырубки лесов и возделывания сельскохозяйственных земель.
Флинн всю жизнь работала на большую моду — DuPont, Target, Eddie Bauer. Когда она ездила в Китай для Target, то всегда посещала лучшие фабрики. «Там с пола можно было есть, — сказала она. — Я думала: „Китай прекрасен, Китай не испорчен, у нас нет никаких проблем с Китаем“».
Однако, вернувшись в Китай в 2010 г. по поручению небольшой американской текстильной фирмы, чтобы познакомиться с её субподрядчиками на севере Сямыня, она увидела изнанку — скрытую сторону — производства одежды. «В десять вечера мы пошли на фабрику. Единственный источник света находился в центре помещения, и повсюду в темноте сидели и шили люди. Здесь же была расстелена ткань и стояли химикаты с изображением черепа и перекрещённых костей. Один парень курил прямо перед табличкой „Огнеопасно“. Я подумала: „Куда я попала?“ — прижалась спиной к стене, и та стала осыпаться.
Мрачное место — край живых мертвецов. Нарушались все правила. Это открыло мне глаза: вот что делают низкие цены, — рассказала она мне за своим стендом на PV. — Тогда я начала прикидывать, сколько же миллиардов метров ткани на моём счету, и поняла, что имею непосредственное отношение к происходящему».
Она вернулась в Сиэтл, поступила в Институт последипломного образования Бейнбридж (теперь Магистратура Пресидио) и получила МВА по устойчивым системам. Во время обучения она узнала, что 90% одежды изготавливается из двух видов волокна — полиэстера и хлопка, и бóльшая её часть, как утверждала Макартур, в конце концов оказывается на свалке. «Итак, проблема касалась входных и выходных параметров: получения ресурсов в начале и их утилизации в конце, — сказала она. — Задача для разработчика была очевидна: взять отходы и превратить их в высококачественное новое волокно».
Она решила принять этот вызов и спросила своих друзей из мира моды, кто готов к ней присоединиться.
«Все ответили, что я рехнулась, — рассказывает она. — Это невыполнимо».
В свои сорок пять напоминающая эльфа, Флинн с её копной мягких платиновых кудрей, с энергией настолько позитивной и яркой, что могла бы осветить рождественскую ель, — само воплощение американского упорства. Как сказала о ней Клер Бергкамп, «если Стейси заберёт что-нибудь себе в голову, то добьётся этого. Можете быть уверены».
В сфере моды и одежды, говорит Флинн, «мы не способны к инновациям во многих отношениях, поскольку зависим от оборудования девятнадцатого века» — прядильных и ткацких станков, швейных машин — «и воспринимаем эти машины с позиций двадцатого века — исходя из того, что ресурсы бесконечны и единственное, что имеет значение, — это деньги». «Всё основано на устаревании стиля, а потребление является ключевой движущей силой. Если бы я могла предложить какое-то одно решение, позволяющее брендам высунуть головы из собственной задницы, чтобы взглянуть на положение дел по-другому, мы бы достигли реального прогресса. Ни у кого ведь нет желания причинять вред».
Возможно… Однако Флинн и её партнёр, ветеран индустрии Кристофер (Кристо) Станев, также понимали, что они должны «найти решения, способные изменить [систему], не требуя от потребителей, брендов или производителей менять слишком многое единовременно».
Иными словами, не всё сразу. В 2012 г. они создали свою первую компанию, Future Resource Collective. Они вложили в неё собственные деньги и принялись раскрывать возможности науки. Они придумали, как очищать существующую одежду и освобождать её от химикатов, например от алюминия из дезодорантов. Затем они нашли растворитель, превращающий одежду в жидкую целлюлозу — тягучее, как мёд, вещество, которое, как и в Bolt, называют сиропом. (Они многократно восстанавливают, очищают и повторно используют растворитель.) Опять-таки, как в Bolt, они пропускают сироп через экструдер, разработанный Флинн и Станевым, чтобы снова превратить целлюлозу в волокно. «Представим себе процесс изготовления макаронных изделий, — говорит мне Флинн. — Берёшь тесто и продавливаешь его через специальную матрицу, чтобы придать нужную форму». В 2014 г., получив свой первый предварительный патент, они создали компанию, которая теперь называется Evrnu — «как регистрационный знак», заметила Флинн.
Она потянулась к столу с образцами и взяла шарик мерцающего белого пуха.
«Он сделан на 51% из Evrnu и на 49% из хлопка», — сказала она, протягивая мне образец.
Я поймала себя на том, что начала непроизвольно его поглаживать.
«Будто гладишь крольчонка».
«Точно-точно!» — засмеялась она.
В 2015 г. Флинн и Станев вывели Evrnu из лаборатории в мир. На деловых встречах Флинн ставила на стол три мензурки. В одной находились лоскутки её любимой студенческой футболки. В другой — трикотаж, но уже растворённый. В третьей — сырые волокна-мононити, полученные путём продавливания целлюлозы через фильеры. «Это был самый простой и дешёвый прототип, который мы сумели создать для демонстрации осуществимости нашей технологии», — вспоминала она.
Она говорила руководителям компаний: «Я собираюсь изменить ваш бизнес при помощи этой технологии». И снова все думали, что она свихнулась.
В Target её бывший босс сказал: «Стейси, мы компания стоимостью в $70 млрд, а у тебя буквально три мензурки и мечта. Смелости тебе не занимать».
Флинн посетила конференцию Технологического института моды (Fashion Institute of Technology, FIT) в Нью-Йорке, где в качестве основного докладчика выступил глава Levi’s по инновациям Пол Диллингер. «Он сказал: „Любой, кто сумеет создать высококачественный переработанный хлопок, станет, по сути, властителем Вселенной“».
После выступления Флинн подошла к Диллингеру, представилась и протянула ему образец пряжи Evrnu, окрашенный органическим индиго: «Это сделано из регенерированной на 100% использованной и выброшенной одежды».
Он потрогал образец и произнёс: «Нам нужно поговорить».
[...]
Первые джинсы Levi’s из Evrnu стали «маленьким чудом в нашей индустрии», с гордостью сообщил мне Диллингер. С тех пор «мы переходим на надёжную, протестированную на износостойкость одежду, такую же прочную и долговечную, как и традиционный хлопок, и с аналогичными потребительскими свойствами. Мы ещё не вывели этот материал на рынок, так как это процесс, требующий большого объёма исследовательской и конструкторской работы, но мы в восторге от прогресса и сейчас находимся буквально в шаге от того, чтобы включить его в нашу общую систему поставок».
Флинн и Станев собрали финансирование на $6 млн — главным образом в ходе выполнения проекта Levi’s. Флинн проводит начальные исследования и разработки в лаборатории компании в штате Вашингтон. Станев отвечает за все НИОКР и технологию в их лаборатории в Нью-Джерси. На пилотной площадке Evrnu в Южной Калифорнии они экструдируют волокно-прототип для своих партнёров по бренду и рознице, как сказала Флинн. Ещё больше райтшоринга.
