Женщины горели, а мужчины били их тростями: история пожара на Благотворительном базаре

«Эти мужчины собираются меня растоптать...» — кричали в беспамятстве женщины в обгоревших платьях, лёжа на больничных койках. Можно сказать, что им «повезло»: они выжили в страшном пожаре, который унёс жизни больше сотни женщин. Трагедия на Благотворительном базаре в 1897 году стала одной из чёрных страниц в истории Парижа. В пламени, возникшем по людской неосторожности, меньше чем за час заживо сгорели 120 женщин и шесть мужчин. Причиной столь вопиющей разницы называют, в частности, поведение «джентльменов». В попытке спастись они избивали и топтали дам, с которыми ещё пару минут назад сладко флиртовали.

Базар, идеально созданный для трагедии

Много лет высшее общество Парижа ежегодно проводило благотворительный день для бедных. Традицию установила ещё в XVIII веке королева Мария-Антуанетта. Неравнодушные аристократы и духовенство устраивали представления и ярмарку, а вырученные средства с продажи билетов передавали на благотворительность. Со временем мероприятие получило своё название — Благотворительный базар (Bazar de la charité).

В 1885 году филантроп Генри Блаунт взял Благотворительный базар под свою опеку. Постоянного помещения у мероприятия не было, ежегодно ему выделяли новую локацию. В 1897 году организаторам достался деревянный павильон, больше похожий на барак, на Рю Жан Гужон, 14. Позже комиссар полиции будет оправдываться, что не мог запретить проводить там Благотворительный базар, хотя он знал о плачевном состоянии здания. Но по парижским законам частные мероприятия, среди которых числился и базар, не были под его юрисдикцией.

Неприглядное состояние здания решили исправить декорациями. Внутри павильона возродили настоящую средневековую улочку Парижа. Вдоль стен установили торговые прилавки из папье-маше, а потолок задрапировали тканями. На вопрос, действительно ли здание безопасно, ответ был исчерпывающий: конечно, ведь мужчинам не разрешат курить.

Главным развлечением для посетителей стала синематека. Именно на Благотворительном базаре благородной парижской публике обещали продемонстрировать фильмы знаменитых братьев Люмьер. Неудивительно, что 4 мая 1897 года в деревянном павильоне собралось больше тысячи посетителей: благородные дамы, их кавалеры, горничные и монахини. В числе гостей была даже герцогиня София-Шарлотта д'Алансонская — сестра императрицы Сисси.

Гости прогуливались вдоль прилавков, общались, делали покупки и в целом хорошо проводили время, не подозревая, в какой опасности находятся. Всё словно было создано для того, чтобы случилась трагедия: старое здание из еловых досок, бумажные и тканевые декорации, всего несколько узких выходов и тёмная комната синематеки, наполненная огнеопасным оборудованием.

120 сгоревших женщин и 6 сгоревших мужчин

Около 16:00 наконец запустили синематеку. Зрители заворожённо рассматривали двигающиеся картинки: никто прежде не мог помыслить, что такое возможно! В подсобке киномеханики были заняты делом. Как назло, в павильоне не было электричества, комнату рабочих освещала тусклая эфирная лампа. Киномеханик, неспособный ясно разглядеть проектор, чтобы поменять плёнку, попросил помощника дать больше света. Ассистент достал из кармана коробок спичек. Всего одна искра в сочетании с огнеопасным летучим эфиром лампы запустила маховик трагедии.

В мгновение посетителей Благотворительного базара окружили языки пламени: огонь быстро перекинулся на бумажные декорации, а оттуда и на задрапированный потолок. Полыхающие куски ткани падали на киоски и людей, стремительно распространяя огонь. Толь, которым была покрыта крыша, начал плавиться, высвобождая ядовитый дым.

«Хлодвиг обернулся и увидел пламя, поднимающееся на платформу. Синематограф с мгновенным треском начал таять вместе со всей плёнкой. То, что мы могли бы сделать, чтобы защитить себя или сбежать, было уже бессмысленно: огонь взмыл к небу, пронзил толпу когтями. Тент, натянутый над базаром, надулся горячим воздухом как воздушный шар и лопнул, поднимая огромное знамя, испещрённое жёлтыми, затем красными и, наконец, чёрными пятнами. Поднятые головы, ослёпленные солнцем, не видели, что холщовый потолок горит. Прежде чем понять, что их поджарят, прежде чем искать выход, люди получили на плечи огненный ливень. Фестоны, соломенные шляпы, муслин платьев, тафта оборок и шёлк зонтиков, вуали, ленты и перья, органза и перкаль — все ткани, лёгкие, как пар, окутывающие тела женщин, счастливых от предвкушения начала лета, загорались, как костры, пылая в тёплом воздухе, пропитанном изысканными духами и лосьонами».

Поль Моран, писатель

Рассказ «Благотворительный базар»

Люди в панике бросились выходам. Но два узких прохода не были рассчитаны на толпу. Ещё несколько вели на задний двор павильона, окружённый стенами. Но не все посетители знали о них: ими пользовался в основном персонал. В 16:15 улица Рю Жан Гужон наполнилась криками людей, что пытались в панике вырваться из охваченного пламенем здания.

Некоторые люди выбегали на улицу, полыхая как факелы. Жара установилась такая, что в зданиях неподалёку начали лопаться окна. Всего через 20 минут горящая крыша обрушилась на запертых внутри людей. Очевидцы вспоминали , как душераздирающие крики, заполнявшие до этого улицу, резко сменились ещё более страшной тишиной. Меньше чем за час от деревянного павильона осталось пепелище.

Улица, превратившаяся в ад

Тела погибших решили перенести в местный Промышленный музей. Для парижских семей начались мучительные дни поисков близкого человека. Погибла ли в огне любимая тётушка или оказалась в одном из городских госпиталей? Точно ли это обугленное украшение похоже на ожерелье мамы? Вопросы оставались без ответов. Тела по большей части были настолько обезображены, что люди пытались узнать своих любимых по лоскуту одежды, пуговице, куску нижней юбки.

Промышленный музей открывал посетителям шокирующее зрелище: обручальные кольца, пригоревшие к лишённым плоти пальцам, расплавленные костяные гребни, впившиеся в скальпы, обугленные куски тканей, когда-то составлявшие шикарные наряды, почерневшие фрагменты тел и искажённые болью лица.

«Мы носимся между трупами, переворачиваем лихорадочно клочки ткани, осматриваем драгоценности, возложенные на мёртвых… Тископодобные челюсти не позволяют что-либо исследовать. Приходится прибегнуть к скальпелю. Щёки разделены большим разрезом. Появляются коренные зубы, а вместе с ними и характерные пломбы».

Очевидец

Газета Liberte

Некоторые трупы опознать так и не удалось. Других опознавали с ошибками. Герцогиню д'Алансонскую поначалу считали выжившей, пока по зубам, извлечённым из обезображенного до неузнаваемости тела, не узнали сестру знаменитой австрийской императрицы Сисси (трагедия на Благотворительном базаре стала плодородной почвой для появления новой дисциплины — судебной стоматологии).

Постепенно очевидцы стали делиться воспоминаниями о последних минутах жизни Софии-Шарлотты д'Алансонской. На Благотворительном базаре её сопровождал супруг, и почему он не попытался спасти жену, осталось загадкой. Одни утверждали, что герцог просто сбежал , оставив Софию-Шарлотту в пламени. Другие говорили, что он пытался вызволить её, но их разделила стена огня.

В чём мнения очевидцев сошлись, так это в самоотверженности герцогини. Как только павильон загорелся, она первым делом спасла сопровождавших её молодых девушек и детей. «Уходите скорее! Не беспокойтесь обо мне. Я уйду последней!» — кричала им д'Алансонская внутри горящего здания. Увы, сама герцогиня выбраться уже не смогла: она была заперта в пламени. По воспоминаниям выжившей монахини, тогда София-Шарлотта обняла подругу виконтессу де Бошан, которая оказалась в ловушке вместе с ней, и произнесла: «Через несколько минут, подумайте, мы увидим Бога. Мы окажемся на Небесах».

Газеты называли разное число погибших: от 118 до 180. Официально остановились на цифре в 126 человек. Точное количество неизвестно до сих пор. Ещё около 250 людей доставили в больницы с ожогами и ранениями. В списке погибших были дети, монахини, благородные дамы. И шесть мужчин , в числе которых 14-летний юноша и пятилетний мальчик-сирота. 

«Что сделали мужчины?»

Как только начался пожар, прохожие, работники местных лавок, кучера и выбравшиеся на улицу посетители бросились на помощь сгорающим заживо женщинам. Супруг некой мадам Фолард вытащил жену из огня и бросился в павильон снова, чтобы отыскать и спасти их дочь. Но попал в ловушку пламени. Буквально на глазах плачущей женщины Фолард погиб вместе с дочерью. Барон де МакКен семь раз возвращался в горящий павильон, чтобы спасти своих сестёр, параллельно вытаскивая из пожара кого-то ещё. Последняя сестра погибла на его глазах: девушка была не в силах покинуть горящее здание. Маркизу де Легль спас пожарный ровно в тот момент, когда она уже приготовилась к смерти. Однако, как выяснилось уже после трагедии, далеко не все мужчины проявили отвагу.

Вопиющая диспропорция между погибшими женщинами и мужчинами породила множество вопросов. Сыграли свою трагическую роль женские наряды. Мало того что они легко загорались, часто не оставляя шансов своим обладательницам. Многослойные юбки, тугие платья и корсеты просто-напросто мешали женщинам свободно двигаться. Нокак выяснилось, причина была не только в дамских туалетах. Внутри горящего здания Благотворительного базара многие «благородные джентльмены» позволили трусости взять верх над мужеством. Они буквально избивали женщин , чтобы пробиться к выходу. Выжившие свидетельницы рассказывали, как мужчины топтали их, пускали в ход трости, стилеты и кулаки.

«Женщины, которым удалось спастись из пламени, вышли из оцепенения и начинают говорить. Они свидетельствуют о трусости мужчин и их жестокости... Несчастные женщины, оказавшиеся в больнице, повторяют в бреду: „Эти мужчины собираются меня растоптать...“».

La Libre Parole

«Трусость парижан, проявленная в жестокой форме во время пожара на Благотворительном базаре» — с таким заголовком вышла газета The New York Times 16 мая 1897 года. Газета Le Matin также подтверждала, что большинство мужчин сбежали, не оказав какой-либо помощи оставшимся в павильоне людям. Журналистка Северин опубликовала в газете L'Écho de Paris статью с заголовком «Что сделали мужчины?» , где рассуждала о низком поведении джентльменов, которые позабыли о благородстве ради спасения собственной жизни.

На элегантных молодых людей с цветами в петлицах, которых ещё вчера считали лучшей партией для любой благородной парижанки, стали смотреть с подозрением и укором. Городские журналы и газеты горячо обсуждали свидетельства выживших женщин. На улице раздавали листовки с подписями «Королевские беглецы», «Барон де Побег», «Искусство встать с ног, не обжёгшись» и «Рыцари Дрожи».

Хотя городская общественность была шокирована рассказами выживших женщин, нашлись те, кто попытался оправдать мужчин. Мол, в случившейся трагедии отчасти виноваты сами женщины: начав требовать права на работу, образование и участие в выборах, они растеряли всю свою женственность. Джентльменам просто не захотелось их спасать. Мало того, мужская галантность стала для таких женщин чуть ли не омерзительной, потому даже во время пожара они отказались от помощи. Обозреватель газеты Le Soeil сокрушался , что «культ женщины» ослабел:

«Во время первого женского конгресса я решительно выступал против революционных наклонностей некоторых женщин-лидеров, которые нашли вежливость мужчин по отношению к ним оскорбительной».

Некоторые газеты, например, Le Gaulois начали писать, что сообщения о трусости мужчин — не более чем преувеличенные слухи. Возможно, и были неприятные прецеденты, но исключительные и только лишь из-за охватившей паники. К ним начали присоединяться некоторые уцелевшие дамы, подтверждая, что джентльмены вели себя безукоризненно. Журналист L’Intransigeant Анри Рошфор, однако, сомневался в их искренности . По его мнению, это была не более чем попытка спасти репутацию угасающей аристократии в глазах парижан:

«Эти дамы знают, что люди, которых они допускают в своё общество и которым они порой выдают дочерей для женитьбы, — самые трусливые, самые гнусные и самые презренные создания, которых только можно представить. Но они всё равно будут продолжать в интересах религии и аристократии притворяться, что верят в их честь».

Мучительная смерть женщин во имя искупления Франции

8 мая в соборе Парижской Богоматери состоялась поминальная служба по погибшим на Благотворительном базаре. Почтить их память пришли даже политики, среди которых был президент Франции Феликс Фор. На трибуну храма поднялся отец Оливье. Глядя на безутешных родных погибших,он зачитал неоднозначную проповедь.

Оливье заявил, что причиной пожара и гибели стольких женщин был гнев Бога на новомодные социальные идеи Франции. Тогда светская и политическая жизнь страны стала отделяться от религии, и не всех священнослужителей это устраивало. Отец Оливье решил воспользоваться возможностью прочитать проповедь о возвращении Франции в лоно католицизма перед представителями высшей власти страны. Раз Бог допустил такой ужасный пожар, — декларировал проповедник, — то только для того, чтобы предостеречь жителей Франции. Даже причина пожара — взрыв лампы в синематеке — лишнее доказательство того, что даже наука опасна и бестолкова по сравнению с «наукой Бога».

«Франция заслужила это наказание отказом от своих традиций. Вместо того чтобы идти во главе христианской цивилизации, она согласилась следовать как служанка или рабыня доктринам, столь же чуждым её гению, как и её крещению».

Отец Оливье

Словом, вывод священник сделал однозначный: погибшие мучительной смертью женщины — необходимая жертва ради рехристинизации Франции. Но Оливье добился противоположного эффекта: люди не пожелали раскаяться. Они пришли в ярость. Республиканская пресса, обсуждая жестокую проповедь Оливье, писала, что его слова — лишнее доказательство несуществования бога. На заседании Палаты депутатов Национального собрания его президент Эжен Анри Бриссон сказал, что отрицает концепцию мстительного бога, который решил взять в заложники сотню женщин, отличившихся щедростью и самоотверженностью.

Память о погибших душах

В газете New York Times писали , что имена всех парижских мужчин, которые повели себя трусливо и жестоко во время пожара, известны и что их никогда не допустят в приличное общество. Действительно ли это было так — история умалчивает. Что осталось фактом, так это имена 120 женщин, которые пришли поддержать благую цель — помощь нуждающимся — и никогда больше не вышли из деревянного павильона.

Когда Париж пришёл в себя после трагедии, кардинал Франсуа Ришар де ла Вернь организовал сбор пожертвований на выкуп земли, где произошёл пожар. Деньги нашли быстро, и уже в первую годовщину на месте сгоревшего деревянного павильона заложили первый камень часовни. В 1900 году капелла Нотр-Дам-де-Консоласьон (Богоматери Утешения) открыла свои двери для прихожан. До сих пор потомки погибших на Благотворительном базаре каждый год проводят в часовне поминальную службу.