Худая — значит красивая. Эта установка десятилетиями заставляет женщин комплексовать, ненавидеть своё тело, мучить себя изнуряющими диетами. Зачастую это выливается в проблемы с физическим и ментальным здоровьем. Вместе с подкастом «Пищевая ценность» рассказываем истории девушек, которые столкнулись с расстройствами пищевого поведения, и разбираемся, как можно помочь себе и близким, которые переживают такой опыт прямо сейчас.
«В каждом зеркале я вижу только огромного толстого монстра»
Недавно школьный друг сказал: «Я не знал, что ты толстая, пока ты не похудела». У моей истории нет счастливого (да и вообще пока никакого) конца.
Я была жизнерадостным и активным ребёнком. Каждое лето в деревне ела бабушкины жареные пирожки с вишней и вареники. Я долго пыталась (и пытаюсь до сих пор) понять, когда всё пошло не так. Мне никогда никто не говорил, что я толстая, мне очень повезло со школой и окружением. Но я не нравилась мальчикам и поэтому решила, что, скорее всего, я просто толстая, а значит если я похудею, то всё будет по-другому.
Начался настоящий ад — жёсткие диеты на кефире и разгрузочные дни, паблики 40 кг и «типичная анорексичка». Я перепробовала все системы питания, стремительно худела, но… всё ещё не нравилась мальчикам.
Окружающие говорили, что я ничего не ем и очень худая, — и я действительно так выглядела, но мне нравилось чувствовать себя голодной и лёгкой.
Я усиленно занималась спортом, при этом могла не есть несколько дней и очень собой гордилась.
Главная проблема в том, что я точно знаю, что со мной не так. Многие говорят, что мечтают освободиться и «вылечить» РПП, так вот я — нет, потому что потолстеть я до сих пор боюсь больше, чем умереть.
Вместо этого я научилась скрывать своё РПП даже от себя. В то же время после каждого кусочка пищи (даже если это только яблоко) я физически ощущаю, как у меня нависли бока и образовались складки на животе. Иногда я часами не могу уснуть, думая о своём теле как о чём-то огромном и неуклюжем. Я буквально не могу вспомнить вкус некоторых любимых продуктов, потому что не ела их несколько лет и, скорее всего, никогда больше с удовольствием не съем ничего, где есть сахар. Обнаружив на себе реальный или воображаемый, но незаслуженный и в любом случае ненавистный жир, я воспринимаю это как предательство со стороны тела, ради которого я так стараюсь. Я с мазохистской методичностью занимаюсь спортом, моё тело становится сильнее и выносливее, но всё, что я с ним делаю, я делаю через ненависть и наказание. Я как будто изо всех сил стараюсь причинить ему боль за то, какую боль оно причиняет мне.
Я совершенно не представляю, как на самом деле выгляжу: какая у меня фигура, как я двигаюсь. В каждом зеркале я вижу только огромного толстого монстра, которому хочется вылезти из своего тела.
Так я проживаю каждый день, а каждую ночь перед сном проверяю, все ли мои страхи на месте, чтобы завтра не дать себе расслабиться. И я сильно скучаю по той счастливой маленькой девочке.
Я не думаю, что есть какая-то необычная причина, почему именно 40 килограммов начали считать стандартом. Есть две довольно очевидные. Первая: 40 — это мало. Практически при любом росте это вес дефицитный. Вторая — это ровное число. А наша психика очень любит круглые цифры. 40 килограмм, 800 калорий, 10 тысяч шагов. Вы когда-то слышали, чтоб эксперт обещал: «научу вас питаться на 834 калории в сутки»? Или чтобы блогер объявлял челлендж «42 дня буду делать по 84 приседаний»?.. Хотя очевидно, что для организма польза от 8 000 и от 7 985 шагов — одинаковая.
Более того, даже есть исследование, которое показывает, что 8 тысяч шагов в сутки повышает продолжительность жизни, а дальнейшее наращивание количества шагов (до 10–15 тысяч) уже не даёт значимых различий.
Но на самом деле самое главное — это не цифра. И нет смысла выстраивать свою жизнь вокруг неё. Самое главное — состояние, самочувствие, здоровье. К сожалению, это частая ловушка мышления. Девушкам кажется, например, что они станут привлекательны для мужчин (цель), если похудеют до 50 килограмм (средство). А мужчинам, предположим, кажется, что они станут привлекательны для девушек, если будут зарабатывать 100 тысяч. И тут сразу возникает вопрос: а если 96 тысяч — то не привлекательный? А если 53 килограмма — то ещё не красивая? И мы как бы замыкаемся на этой цифре, перестаём обращать внимание на всё остальное. На людей, отношения, даже на изначальную цель. Всё сходится клином на цифре. Она кажется главным мерилом счастья. Но потом мы её достигаем — вот они, эти 50 килограмм, вот они, эти 100 тысяч! Наконец-то! А счастья почему-то не наступило… а никто в меня почему-то не влюбился… Да, значит, я недостаточно похудел, маловато заработал. Надо ещё. И это бесконечный процесс.
Чтобы научиться принимать своё тело таким, какое оно есть, без искажений, я бы в первую очередь отказалась от идей, что надо себя (или свой мозг) обмануть или заставить. Я бы предложила всё-таки относиться к себе, к своей психике и так далее как к друзьям, а не как к врагам. Попыталась найти способы договориться, помочь, поддержать себя.
Если мы говорим про искажение восприятия тела, то нам важно понять, что это действительно искажение. То, что мы видим, — не отражает реальность. Это очень сложно понять.
Представьте, что в другие эпохи люди видели красивым другое. Не считали, не думали, не оценивали. Они смотрели и ВИДЕЛИ красоту в другом. Полистайте интернет на эту тему, и вы убедитесь, что в Китае все сходили с ума по маленьким ножкам, в некоторых племенах — по длинным шеям. А в Мавритании, например, до сих пор женщин ОТКАРМЛИВАЮТ, чтоб они были более сексуальны. То есть, люди ВИДЯТ красоту иначе. По-моему, это удивительно.
И то, как мы видим красоту, зависит от того, на что мы смотрим, о чём и с кем мы говорим. В этом смысле простые и классные техники, например:
1. Подписаться на людей с разными телами.
2. Общаться с людьми, у которых здоровые отношения со своим телом.
Но! Если мы говорим про дисморфофобию (болезненное нарушение восприятия образа тела), характерную для РПП как клинического диагноза, то важно понять, что это расстройство. И лечится оно у специалистов. Никакие «рассматривайте своё тело в зеркало» или «скажите себе 10 раз, что вы прекрасны» тут не сработают, а скорее навредят. Это расстройство, его надо лечить. Не ищите «простые техники», ищите «хорошего специалиста». И чем быстрее — тем лучше
«Какая-то часть внутри меня толкала объедаться просто назло всем запретам»
Я всегда была крупной девочкой. Всегда! При этом я не была «жирненькой». У меня даже живота не было. Но мою крупность с самого детства окружающие воспринимали как что-то нездоровое. Помню, как взрослые обсуждали мою внешность прямо при мне, как будто я не слышу их слов. Как в начальной школе медсестра на весь коридор орала мой вес: «М***на, 32!» В то время как остальные девочки весили 25 кг максимум... Тогда и началось моё РПП.
Я стала «убегать» в еду. Сидела дома, читала книжки и ела. Но по-настоящему обрастать жиром я начала в двадцать. До этого я была очень рослой, но стройной девушкой. В тот момент я и села на знаменитые качели «похудел — сорвался», когда с трудом сброшенные килограммы возвращаются в компании друзей.
Сейчас мне 36 лет, и я вешу 92 килограмма. За эти шестнадцать лет я худела и на 15, и на 20 кг неоднократно... Я пробовала всё. Спортзал часами с кардио натощак, кефирные дни, диету Дюкана, питаться на 1000 ккал в день и прочие способы самоистязания.
Однажды после нескольких недель голодания я вдруг поняла, что не могу открыть дверь в подъезд, которую ещё накануне открывала без труда. Просто не могу — нет сил.
Если честно, я уже даже не помню, как оказалась в точке «92 кг». Ну как-то. Ела. Заедала переживания и нелюбовь к своему телу. Да это и не важно. Важно только, что в тот момент я подумала: я не хочу весить 100 кг. Я не дам себе это сделать! Следом поняла, что больше не могу истязать себя диетами. Просто не могу, и всё! Это не работает, а лишь вызывает тонны сопротивления.
Я стала думать про это сопротивление, анализировать. И вдруг осознала, что оно всегда и становилось спусковым крючком, приводящим к зажорам! Какая-то часть внутри меня толкала объедаться просто назло всем запретам, которые городила вокруг себя я сама, врачи, блогеры, которых я читала. Я решила тогда: больше никаких запретов! И... начала худеть.
Чуда не случилось, конечно. Я скинула 3 кг, потом мой вес вернулся обратно в 92 через несколько недель, но самое главное: он остановился. И уже два года не меняется. Сейчас я ем то, что хочу. У меня нет никаких ограничений. Могу съесть салат, а могу чипсы. Я не объедаюсь. Внимательно слежу за тем, что хочет сейчас мой организм. Ем много овощей и рыбы, которые я очень люблю. Слежу за эмоциями. И чувствую себя в плане еды спокойной и счастливой. Да, я по-прежнему вешу много и сейчас работаю над этим. Только уже не из ненависти к себе, а из любви.
Наверное, сейчас я могу сказать, что у меня больше нет РПП. Зажоры прекратились. Они мне больше просто не нужны. На это у меня ушло почти 17 лет. Чертовски жаль себя, потратившую столько времени и сил на эту навязанную извне борьбу со своим телом. Но теперь я на своей стороне, и я верю, что потихоньку всё наладится.
Наш мозг устроен таким образом, чтобы как можно эффективнее защищать нас от голодной смерти. Области мозга, отвечающие за регуляцию аппетита, голода и насыщения, а также за управление набором веса, — очень древние. Они не в курсе, что мы живём в мире пищевого изобилия и что еда доступна практически всегда. Как только мы ограничиваем себя в питании, даже совсем немного, — механизмы защиты от истощения включаются на всех уровнях.
Во-первых, на гормональном. Голод и насыщение регулируются с помощью гормонов-адипокинов, грелина и лептина. Как только вы худеете хотя бы на килограмм, лептина — гормона насыщения — начинает вырабатываться меньше, а грелина, гормона голода больше. В результате чем ниже по сравнению с начальным ваш вес, тем больше вам хочется есть и тем труднее насытиться.
Во-вторых, на дофаминовом. Сегодня все знают про систему вознаграждения головного мозга, или дофаминовую систему, но мало кто знает, как она работает. Дофамин вырабатывается не благодаря тому, что мы сделали что-то приятное для себя, а в предвкушении того, что это вот-вот произойдёт.
В ситуации, когда мы, например, отказываем себе в сладком, мозг впадает в панику: хозяин решил уморить себя голодом! Поэтому дофаминовая система усиливает привлекательность именно той еды, которую категорически нельзя: делает приоритетным поступление в мозг информации именно об этой еде (мы начинаем везде замечать сладости, ощущать аромат, вспоминать вкус) и создаёт усиленное предвкушение наслаждения именно от этой еды. В такой ситуации «сорваться» становится плёвым делом!
Кроме того, есть ещё и психологический эффект, который учёные, открывшие его, назвали эффектом «Какого чёрта!». Когда мы длительное время отказываем себе в чём-то вкусном, мы переживаем состояние депривации (буквально — лишение чего-либо). Депривация (её сейчас модно называть «аскезой», хотя это не совсем корректно) обладает удивительной способностью снижать чувство вины. Так что, если вы ощущаете себя неловко за любовь к вкусняшкам, отказ от них на неделю-другую отлично справится с этой проблемой. В итоге возникнет ощущение: «Я так долго вёл себя хорошо, имею же я право хотя бы раз в месяц…» Остальное завершит другой психологический механизм, благодаря которому запрет на определённую еду формирует склонность к приступообразному перееданию именно этой едой. Вы решите съесть немного, остановиться не сможете и решите, что всё равно уже всё пропало. Результат — переедание, стыд, боль в животе и отчаяние.
Итогом диеты чаще всего становятся лишь набранные килограммы, поэтому, как гласит известное выражение, «прежде, чем зайти, подумай, как выйти», — не начинайте диету, если вы не уверены, что сможете выдерживать такое питание долгое время без усилий.
Еда часто выступает в качестве «стрессозаедателя». Для начала давайте задумаемся, почему для регуляции эмоций мы так часто используем еду, а не что-нибудь другое. Ведь мы прекрасно понимаем, что это плохо. Ответ очень прост: потому что это работает! Еда всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки, и действительно, она на короткое время эффективно отвлекает от текущей эмоции.
Такое поведение закрепляется, образуется прочная нейронная связь — мозг научается, что в момент сильных переживаний нужно потянуться за вкусняшкой. Американская журналистка и активистка фемдвижения Глория Стайнем, пытавшаяся в 60-е годы менять представления людей о правах женщин, говорила: «Наша проблема состоит не в том, чтобы чему-то научиться, а в том, чтобы разучиться». Выученное поведение происходит автоматически, и его крайне трудно изменить.
Именно поэтому советы из глянцевых журналов принять пенную ванну вместо эпизода переедания вызывают только раздражение. Чтобы изменить привычное поведение, потребуются нешуточные усилия! Вам придётся изучить собственное переедание и то, какие обстоятельства и эмоции его сопровождают. Вы можете обнаружить, например, что всегда переедаете в ситуации одиночества, гнева, что ситуацию усугубляет недосыпание… Следующий шаг — тщательно, до мелочей продумать, что вы будете делать вместо. Это должно быть что-то очень простое. Понадобится прописать для себя инструкцию, как действовать в случае приступа переедания. Например, поняв, что приступ приближается, прервать привычную деятельность, включить на полную громкость музыку, выйти на прогулку или начать просмотр увлекательного фильма. И, наконец, вам нужно будет научиться замечать момент, когда вы принимаете решение: «Перееданию — быть!». Обычно этому предшествует внутренняя борьба и ощущение капитуляции — всё, не могу больше так переживать, лучше переем и покончим с этим!
Главное — отдавать себе отчёт, что с этим можно справиться.
«По совету одной из преподавательниц родители стали давать мне мочегонное»
Родители отправили меня на художественную гимнастику в шесть лет. Где-то в восьми-девятилетнем возрасте мне впервые сказали о том, что я выгляжу полноватой: тогда я весила на 10 килограмм меньше минимальной массы тела при своём росте и возрасте. Я не считала себя толстой или полной, несмотря на замечания тренеров; каждые выходные я по-настоящему объедалась с папой в кафе возле спортивной школы.
Обычно тренировки длились по четыре часа, но иногда, например, накануне соревнований, мы могли заниматься и часов семь. Так сколько бы я ни ела, расходовала на спорте раз в пять больше. Тренеры, конечно, продолжали делать мне замечания по поводу моего тела, но они так докапывались почти до всех девчонок. Однажды я заболела сразу пятью болезнями (пневмония, гастрит, колит, грипп А и Б), пролежала сначала дома, а потом в больнице месяца три и при этом почти ничего не ела.
Я была похожа на узника концлагеря, когда вернулась в спортшколу, — вот тогда-то меня впервые похвалили за внешний вид.
В двенадцать я ушла из спорта и стала постепенно набирать здоровый вес. Спустя год меня отдали на народные танцы: родители хотели видеть меня в ансамбле. Хореографы в танцевальной школе называли меня коровой, когда я только пришла танцевать. По совету одной из преподавательниц родители стали давать мне мочегонное, больше кормить черносливом и блюдами на пару. Организм был в стадии взросления — естественно, я не наедалась. У меня появился страх есть в присутствии близких — вдруг меня осудят за это или оскорбят? Как только все уходили из дома, я шла на кухню.
К четырнадцати-пятнадцати годам у меня развилась булимия. Подруга, когда мы были в детском лагере, предложила попробовать выблевать пищу. Я согласилась. Мы блевали с ней по очереди почти после каждого обеда и ужина. Потом я блевала уже сама, дома под шум воды, в гостевом доме, если никого не было поблизости, в туалете поезда…
Как-то я узнала о том, что желудочный сок разъедает зубную эмаль, травмируют слизистую пищевода и горла. Эта информация тогда сильно на меня повлияла, я перестала вызывать рвоту, но стала больше ограничивать себя в еде, чем раньше.
В начале пандемии я училась в 11-м классе и должна была сдавать летом ЕГЭ. Из-за нервов я забывала есть и от этого сильно похудела.
В ночь перед экзаменом, ничем не перекусив перед сном, я стонала от боли в желудке, во рту был привкус горечи (думала, что это панкреатит). В тот день я обещала себе, что больше никогда в жизни не буду намеренно или случайно истязать себя и стану есть столько и то, сколько мне нужно, чтобы больше никогда не испытывать таких мучений. Обещание я держу уже четвёртый год.
За это время мой вес так и не стал больше (я вешу чуть меньше нормы) несмотря на то, что питаюсь я вообще без каких-то ограничений: суп, основное и десерт — мой рацион.
Расстройства пищевого поведения «молодеют». Сейчас уже не редкость, когда эта группа расстройств диагностируется в 5–7 лет. РПП — генетически детерминированное метаболическое заболевание, и причин его возникновения может быть много. Биологическая предрасположенность, то есть генетическая уязвимость, или влияние личных психологических качеств, например перфекционизма, тревожности, склонности к дихотомическому мышлению… Также внешние факторы: факторы социальной среды, например нахождение в конкурентной среде ровесников, где высоко ценится внешний вид и вес (художественная гимнастика, балет), тиражируемый образ худого тела как «красивого» в медиа, популяризация диет и деление еды на запретную (вредную) и хорошую (полезную).
Чтобы родители могли вовремя отследить у ребёнка признаки РПП, их должно насторожить изменение его отношений с едой и своим телом. Такими настораживающими признаками могут быть:
— Ребёнок начал говорить про калорийность продуктов, отказываться от определённых видов продуктов, которые раньше ел (например, углеводы или сладкое). Стал есть отдельно от родителей или отказываться от совместных приёмов пищи, говоря, что поел в школе или у друзей.
— Ребёнок часто рассматривает себя и отдельные части тела в зеркало, мерит объёмы тела, взвешивается много раз в течение дня.
— Говорит о своём внешнем виде в издевательском, уничижительном тоне.
— Появилась несвойственная ранее для вашего ребёнка физическая активность, упражнения в течение дня (например, упражнения на пресс, бег).
— Вы обнаружили у своего ребёнка слабительные препараты, чаи, мочегонные таблетки.
— Сразу после еды ребёнок идёт в ванную, туалетную комнату, где проводит много времени, вы чувствуете запах рвоты или видите следы от неё.
Если вы заметили описанное выше, это должно послужить началом разговора на тему питания и вашего беспокойства об изменениях в нём. Не стоит ругать ребёнка, пытаться его переубеждать или угрожать наказаниями — всё это может только ухудшить ситуацию. Самое правильное решение — предлагать свою помощь. И конечно же, имеет смысл не откладывая обращаться за помощью к психиатрам и психотерапевтам, работающим с темой РПП.
«Язык стёрла объяснять, что большое количество еды я просто не способна переварить»
Всё не задалось с самого начала: когда мне было три месяца, по медицинским показаниям мне удалили треть кишечника. Врач сказала родителям сразу, что с весом у меня всегда будут проблемы. Так оно и выходит.
Всю свою жизнь я слышу одно и то же: «Какая ты худая!», «Глиста во фраке», «Почему ты так мало ешь?» Язык стёрла объяснять, что большое количество еды я просто не способна переварить (в буквальном смысле), что и сама хотела бы набрать вес, да не могу.
Со временем подключилась психологическая составляющая. В моменты стресса на горле словно обруч: мне попросту не проглотить еду. В сочетании с врождёнными проблемами ситуация становится совсем патовой.
Довольно скоро я догадалась, что это РПП.
Не могу сказать, что была сильно удивлена. Всю мою жизнь с питанием связаны какие-то трудности. Ничего нового, а главное — страшного. Так мне, по крайней мере, казалось. Пока я не начала стремительно терять вес.
Ни гастроэнтеролог, ни эндокринолог помочь мне не смогли. Низкая всасываемость делают неэффективным любое лечение, будь то таблетки или диета. Мне удалось лишь приостановить потерю веса. Выше 41 килограмма стрелка весов упорно не хочет подниматься.
Мало кто понимает мои проблемы. В основном люди шутят: «Ну забери у меня пару лишних кило...». А тот факт, что я могу есть что угодно и не толстеть, вообще вызывает зависть. Люди просто не понимают, что это проблема, а не привилегия. Поэтому я мало с кем делюсь своими переживаниями.
Я научилась принимать своё тело таким, какое оно есть. Да, торчат рёбра. Да, десять слоёв одежды зимой (без жировой прослойки согреться нереально). Но это я. Такая вот миниатюрная. Единственное, что меня очень беспокоит, — смогу ли я выносить ребёнка. Мой организм не в состоянии прокормить самого себя. Что уж говорить о ещё одном маленьком существе. Я просто надеюсь на лучшее, это всё, что мне остаётся.
Существует стереотип, что набрать вес очень легко, нужно просто много есть. Точно так же как существует стереотип, что похудеть очень просто. Как говорила Плисецкая «надо меньше жрать». На самом деле это всё не так просто. Особенно если есть какие-то дополнительные особенности организма, как у авторки истории.
Про физиологические сложности набора веса и особенности питания при наборе более корректно спросить врачей: диетологов, нутрициологов, гастроэнтерологов. Они более специализированно могут объяснить, как именно нужно питаться, чтоб компенсировать дефицит веса без вреда для здоровья. Важно понимать несколько вещей:
— Набор веса не означает «есть всё подряд до боли в желудке».
— Вне зависимости от задач — питание всегда должно быть сбалансированным. Объедаться фастфудом, чтоб набрать вес, так же вредно, как питаться на 800 калорий в день, чтоб похудеть.
Любая сравнительная оценка внешности — это не очень удачный комплимент. Комплимент — это когда мы выражаем своё восхищение чем-то. И результатом комплимента должно быть приятное ощущение у получателя. Комплимент «Какая ты худая» — это оценка. И восприятие этой оценки зависит от того, какое у человека отношение к худобе. Для кого-то это может быть очень болезненно. А формулировка «ты так похудела» означает, что даже если человек сейчас выглядит хорошо, по вашему мнению, то раньше он выглядел не очень.
«Ты так похудела», «Ты выглядишь лучше, чем раньше», «Ты уже даже худее, чем Люда», «Ты такая худая, не то что я — жирная корова», «Для такой толстушки ты очень привлекательная», «В этом платье ты прям худая» — это всё комплименты вроде как. Но после получения такого возникает ощущение, что вас помоями облили, а не что вами восхищаются.
Если же мы говорим про высмеивания — то они абсолютно некорректны, вне зависимости от темы. Совершенно неприемлемо высмеивать полноту, худобу, высоту, интеллект и что угодно ещё. Если даже в обществе принято считать, что «полнота — это плохо, а худоба — хорошо», это совершенно не означает, что можно над людьми смеяться или шутить из-за их внешности или по любым другим причинам. Из этой истории, например, мы видим, как неприятно может быть из-за комментариев по поводу худобы.
«Моей самой большой мечтой было стать конвенциально красивой девушкой»
Мне казалось, что я была довольно пухлым ребёнком с самого детства, хотя по старым фотографиям я бы сейчас так не сказала. Скорее, просто была немного более полной, чем моя старшая сестра, с которой я себя постоянно сравнивала. Родители никогда никак не комментировали мой вес. Как ни странно, об этом иногда говорила мне моя бабушка, хотя не могу сказать, что это происходило постоянно. И всё же это ранило меня и впечатывалось в память.
По мере взросления моей самой большой мечтой было стать конвенциально красивой девушкой: стройной, не слишком высокой, с идеальными блестящими волосами и никогда не опухающим по утрам лицом. Я пробовала разные диеты, но обычно они длились не дольше одного дня.
Всё изменилось, когда мне исполнилось шестнадцать. Я училась в колледже, и на втором курсе учёба проходила во вторую смену. Я выходила из дома около часа дня, а возвращалась к восьми вечера. И тогда я придумала гениальный план, который должен был помочь мне похудеть: не есть после 12 дня. До этого времени я ела всё подряд, а после мне было легко ограничивать себя, так как я была занята учёбой. Первое время я взяла за правило выпивать бутылку йогурта, постепенно эта бутылка становилась меньше по размеру, потом сменилась кефиром (который я, вообще-то, терпеть не могу), а потом не осталось вообще ничего.
Я действительно очень быстро похудела, но начались проблемы с желудком, он страшно болел, стоило мне хоть что-нибудь съесть ближе к вечеру. А ещё проблема заключалась в том, что я не могла полноценно проводить дни рождения и другие праздники с близкими людьми, так как было сложно объяснить им, что я не буду ничего есть — и точка.
Спустя полгода, после новогодних каникул, учёба снова началась в первую смену. На этом моя диета и закончилась, а сброшенные килограммы вернулись обратно.
После этого я периодически пробовала худеть разными способами, но ничего не получалось. После двадцати у меня начались первые серьёзные отношения. Меня любили, как это ни банально, такой, какая я есть, восхищались моим телом и фигурой, это было абсолютно искренне и помогало поверить в себя. Спустя полгода отношений я открыла для себя подсчёт калорий. И это оказался абсолютно новый мир.
Я записывала в специальное приложение каждый грамм еды. Очень сильно похудела. А ещё стала бояться невзвешенной еды. Меня пугала предложенная знакомой долька шоколадки, ведь я была не дома и негде было её взвесить, чтобы правильно записать. Каждая калория была на счету: я крутила еду так и эдак, чтобы вписаться в идеальное число, отщипывала от хлеба маленькие кусочки, чтобы он весил столько, сколько мне нужно.
Спустя четыре месяца организм взял своё, я больше не могла терпеть голод и стала отъедаться. Несколько килограммов вернулись обратно, но всё равно я уже не набирала так много веса, как раньше. Как я сейчас понимаю, я перешла на интуитивное питание и мои отношения с едой стали относительно здоровыми. Я не очень контролировала, что и когда я ем, но не морила себя голодом и оставалась достаточно стройной.
Всё было хорошо до тех пор, пока мой парень, с которым мы встречались уже три года, не бросил меня. Это было как гром среди ясного неба. У меня буквально пропала почва из-под ног, я чувствовала, что ничто в этой жизни я не в состоянии контролировать. Ничто — кроме моего веса.
Я снова ушла в подсчёт калорий с очень ясной мыслью о том, что вот тут-то ничто не сможет пойти не так. Здесь всё подконтрольно мне.
Я снова стала суперстройной, но диета проходила не так, как мне хотелось бы. Спустя пару месяцев у меня начались срывы: я съедала всю еду, что была в доме (кроме хлебцев, которые можно было по условиям диеты), потом чувствовала себя ужасно физически и морально. Эти приступы переедания происходили всё чаще, и я ничего не могла с ними поделать. Меня пугало то количество пищи, которое влезало в меня.
Я искала информацию в интернете о том, как остановить это. И тогда я узнала, что это нормальная реакция организма на жёсткие и длительные ограничения. Подписалась на нескольких блогеров, которые рассказывали про РПП и про то, что нельзя жёстко урезать себе рацион и измываться над своим организмом.
Но последствия этой диеты ещё долго меня не отпускали. Я не могла перестать взвешиваться, расстраиваясь из-за лишних 100 грамм, делала этот по многу раз за день. Потом мой новый молодой человек предложил отказаться от весов, я согласилась, и мы увезли их моей маме. Но тогда я нашла альтернативу: стала замеряться сантиметровой лентой по несколько раз за день.
Просила парня спрятать сантиметр от меня, а потом плакала и кричала, требуя отдать мне мою вещь, чтобы снова измерить себя. Было очень тяжело, еда продолжала пугать меня.
Всё это не прошло за один день. Я ходила на длительную психотерапию, читала странички РПП-психологов, которые меня не триггерили. Стала заниматься спортом я сначала для похудения, а потом — просто для себя. Не потому, что хочу быть конвенциально красивой, а потому, что хочу быть здоровой. И постепенно, день за днём, с моей работой и поддержкой любимых людей, всё наладилось.
Сейчас я нахожусь в здоровом весе, который может колебаться в пределах нескольких килограммов. Я позволяю себе «вредную» еду, часто мне хочется овощей, рыбы, а иногда — кусочек шоколадки. И я ем то, что хочу в данный момент. Я нахожусь в здоровом теле и не оцениваю себя исходя из цифры, которую сегодня показали мне весы.
Подсчёт калорий может и не вызывать РПП, если нет других факторов для развития картины болезни, это уже известно. Нужен ли подсчёт калорий в обыденной жизни? Большой вопрос. Может ли это стать хорошим подспорьем? Тоже сомнительно. Давайте размышлять. Для чего я начну считать калории? Начать изменять вес… или жизнь? Моё внимание переключится туда, и теперь я буду замечать, что я ем, когда, где мне голодно или сытно. Начну говорить себе, что нужно укладываться в какие-то рамки и загонять дальше себя? Или через пару недель я пойму, что мне подходит, что я люблю кушать и смогу жить без весов?
По сути, подсчёт калорий создаёт дистанцию между вами и вашими ощущениями чувства голода, насыщения и удовольствия. Целесообразнее вести дневник питания, указывая в нём время приёма пищи, что было съедено без каких-либо граммов, отмечая чувства сытости и голода. Тогда шанс на приятное самоощущение сильно возрастает. Вы будете пытаться прислушаться к себе и выбрать, что вам хочется съесть сейчас, от чего вы испытаете удовольствие, а не подстраиваться под цифры, в которые не поместился любимый чизкейк. И, съев что-то вместо него, вы всё равно не испытаете удовлетворения. Возможно, даже съедите его после трапезы, потому что будете голодны физически или эмоционально.
Наш организм достаточно умён, чтобы не оставаться в дефиците или не брать больше. Важно лишь начать себя слышать. Не факт, что получится с первого раза. Навыку питания нужно так же учиться, как и навыку катания на лыжах. Это нам от природы не было дано.
Чтобы перестать демонизировать еду, важно разрешить себе есть всё, убрать ограничения. Понять, что еда не только нужна нам для обеспечения процессов жизнедеятельности в организме (на поддержания работы сердца, печени и так далее уходит где-то 1200 калорий минимум), но и что едой можно наслаждаться. Это нормально — испытывать удовольствие от еды.
Она не может сделать нам ничего плохого. Это сравнимо с тем, что я спрошу вас: солнце — это плохо или хорошо? Оно нам нужно, витамин Д вырабатывается при пребывании на солнце, нам нравится ходить на пикник и наслаждаться солнечными днями. И также оно может быть опасным. Но мы не думаем о нём постоянно. Оно не сводит нас с ума. Оно просто есть. Сколько часов вы проводите на солнце днём? Так и с пищевым поведением. При здоровом пищевом поведении мы не думаем о еде постоянно. Мы думаем о нашей работе, о том, куда пойти погулять, где заказать новое платье или когда пора менять резину. Не о еде. Мы можем себе позволить перекусить разными продуктами, возможно, пообедать в кафе или вообще купить шаурму, и это всё будет комфортным для нас.
В лечении людям с РПП позволяет себя лучше чувствовать работа с чувствами, понимание, что человек не один, что возможно изменить ситуацию.
Первое и самое главное — обратиться к себе, поговорить честно с собой, чего хотелось бы. Какой жизни? Может путешествовать, сменить работу, найти друзей или свободнее жить. И как я могу это изменить, хочу ли я жить иначе? Всегда важно добровольное собственное решение, прежде чем предпринимать следующий шаг.
Можно заручиться поддержкой близких или, если это невозможно, посмотреть на людей, которые уже побороли РПП. Изучить их путь, историю и понять, что ты действительно не один и можно всё изменить.
Наверное, стоит сказать про особенный аспект. Очень важно, чтобы человек не находился в дефиците больше трёх лет. После этого времени наступают серьёзные изменения в физиологии, и некоторые когнитивные функции мозга могут быть ограничены. В таких ситуациях человек не может осознавать полностью, что с ним происходит, не может сам решиться на лечение. Важна поддержка.
