Виктория уже трижды была суррогатной мамой. Она считает, что это её миссия — помогать другим людям становиться родителями. Но, по мнению девушки, такая деятельность подходит не всем. Мы поговорили с Викторией о том, как она пришла к суррогатному материнству, а также о дискуссиях, которые идут вокруг него: считает ли она такую работу эксплуатацией женского тела и стоит ли осуждать людей, которые обращаются за помощью к суррогатным матерям.
«Люблю беременность, но не детей»
В 25 лет я решила стать суррогатной мамой. Поняла, что люблю беременность, но не детей. Осознала это только после появления своего ребёнка. Первые дни после его рождения я ничего не испытывала, — никаких материнских чувств. Я подходила к нему и думала, что это ошибка. Не понимала, зачем мне эти бессонные ночи и отсутствие времени на себя. У меня не было детей до этого, поэтому я не знала, как это будет, и не понимала, на что шла. Потом со временем у меня возникли чувства. Но это не материнский инстинкт, а принятие и любовь как к прекрасному человеку, но не как к своему ребёнку.
Состояние беременности мне нравится: я чувствую себя защищённой, красивой и ценной. Стараюсь оберегать себя от стресса и заботиться о себе. Как будто в это время живу максимально продуктивно — создаю другого человека. Беременность для меня не тяжёлая, и последствий никаких нет. Всё проходит прекрасно.
В момент, когда я впервые узнала из интернета о суррогатном материнстве, я уже поняла, что побываю в этом. Хотя первая мысль была: «Ой, наверное, дорого лететь для этого в Москву, у меня нет таких денег». Но когда я узнала, что все перелёты оплачиваются, так ещё и за вынашивание есть гонорар, я удивилась и обрадовалась — нашла «золотую жилу».
Перед тем как вступить в программу, я хорошо прогуглила эту тему: узнала, как проходит процесс и кто может стать сурмамой. Есть несколько требований, которым должна соответствовать женщина:
- иметь положительный резус-фактор;
- иметь хотя бы одного своего ребёнка, который должен быть здоровым;
- быть в возрасте от 20 до 35 лет;
- быть здоровой, не иметь серьёзных заболеваний или расстройств.
Я всё изучила и представляла процесс суррогатного материнства примерно так, как оно есть на самом деле. Поэтому в первый раз у меня был только страх, что мне не заплатят или обманут. Но это не совпало с реальностью.
Подать или найти объявление на программу можно на специальном сайте или через агентство. Я выбрала второй вариант — так проще избежать мошенничества и урегулировать все нюансы. Агенты берут деньги заранее, тем самым полностью исключая ситуацию с невыплатой или с задержкой оплаты. И при этом агентства очень серьёзно относятся к процессу — например, могут в рандомный момент проверить анализы сурмамы на никотин, выписать штраф за опоздание к врачу и так далее.
«Не самое безопасное мероприятие»
Когда я обратилась в агентство, мне всё подробно рассказали и выслали деньги на сдачу анализов. С ними всё было в порядке, и меня пригласили в Москву на обследование, которое заняло один день.
Я сделала УЗИ органов малого таза, вернулась домой и начала принимать гормоны и лекарства. Потом приехала на перенос: в шейку матки вводится катетер, через который подсаживают эмбрион. По ощущениям это безболезненно, я ничего не чувствовала. Обычно суррогатные матери выбирают биородителей, потому что есть дефицит тех, кто здоров и подходит для вынашивания и рождения. Суррогатные матери нужны многим, но даже если женщина готова и хочет, не факт, что она пройдёт по здоровью. Если коммуникация происходит через агентство, то чаще всего сурмама не общается с биородителями и видит их первый раз уже на родах.
После переноса можно в тот же день ехать домой. На имплантацию не влияют никакие телодвижения, перелёты и поездки. Хотя некоторые родители переживают об этом.
Также подписывается договор. Он состоит из множества пунктов, но основные из них:
- согласие сурмамы на регистрацию рождения ребёнка биородителями;
- обязательство сурмамы проходить медобследования, следить за здоровьем, придерживаться рекомендаций врачей, правильно питаться;
- сумма гонорара для сурмамы в случае успешной беременности и если что-то пойдёт не так;
- соглашение о том, какие расходы компенсируют биородители: на обследования, лекарства, питание.
- штрафные санкции за невыполнение договорённостей, например за курение или употребление алкоголя во время беременности; за несвоевременную выплату гонорара — штраф для биородителей, но всё индивидуально.
Беременность проходила дома, а на роды я приезжала туда, где живут биородители. Первый раз в Москву. Второй раз — в Питер (через 3 года), и третий — в Ростов (ещё через 2 года). После родов подписывается соглашение, которое дает биородителям возможность зарегистрировать ребёнка на своё имя, и сурмама получает гонорар.
Сложности могут быть с тем, что могут начаться проблемы со здоровьем. Роды — не самое безопасное мероприятие. Я знаю сурмаму, которая лишилась матки, потому что врачи не смогли остановить кровотечение. Знаю сурмаму, у которой во время беременности началась онкология, и возник вопрос, прерывать ли беременность. Все последствия и риски абсолютно те же самые, что и при естественных родах.
«Не только заработок»
Первые два раза сурматеринство прошло идеально, даже рассказывать нечего. Но в третий раз на первом скрининге узнали, что у ребёнка нет бедренных костей, и было принято решение прервать беременность.
Я очень тяжело это пережила, впала в депрессию и теперь боюсь пробовать ещё раз. Несмотря на то что ребёнок не мой, было очень больно. Но есть те, кто легко это переносит — так и должно быть при суррогатном материнстве. А то, что произошло со мной, — непрофессионально, я считаю.
Когда всё это случилось, я поняла, что, даже если бы у меня отобрали гонорар, но появился вариант, что ребёнок рождается без патологий, я бы с удовольствием его доносила. Если бы мне Вселенная сказала: «Ты не получаешь никаких денег, но мы сейчас сделаем так, что ребёнок здоров», я бы без вопросов согласилась. Я этим живу, и мне кажется, что это моя миссия.
Когда я отдаю ребёнка, то испытываю исключительно положительные и радостные эмоции. Чувствую, что дарю жизнь и помогаю другим людям стать родителями. То есть для меня это не только про заработок. К тому же параллельно с суррогатным материнством у меня всегда была другая работа. Я занималась организацией хоррор-квестов, блогерством, проведением сплавов по реке, работала в сфере туризма.
Конечно, сурматеринство — это и источник денег. Каждый случай индивидуален, но средняя цена за вынашивание — от 1,2 до 2 миллионов. Хотя бывают гонорары и 2,5–3 миллиона. Но в этом случае, как правило, от сурмамы требуется полный переезд в город биородителей, а иногда и жизнь под камерами и более серьёзный контроль. Например, обязательные прогулки в строго отведённое время, определённая еда, более жёсткий график жизни. Ежемесячные расходы также оплачиваются, обычно в размере от 35 до 60 тысяч.
У меня не было привязанностей к детям или желания оставить ребёнка себе. Мне кажется, если девушка идёт в программу и при этом она любит детей и у неё сильный материнский инстинкт — лучше не надо. У меня к моему ребёнку ничего не возникло, поэтому я здесь.
Для себя я поняла, как это может быть больно и сложно. Важно понимать, что шансы на печальный исход ненулевые, и быть готовой к тому, что, возможно, придётся это проживать. Мне кажется, если девушка к такому не готова, лучше заняться чем-то другим.
Некоторые люди осуждают тех, кто обращается к услугам сурматерей. Но это нормально в том плане, что полного принятия и понимания, кажется, никогда не будет. Не все это понимают и, скорее всего, многие даже не знают, что это такое. И всегда будут те, кто поддерживает какую-то идею, и те, кто её осуждают. Меня это не волнует. Бывает такое, что люди меняют своё мнение, когда сталкиваются с невозможностью забеременеть и самостоятельно родить ребёнка. Я часто такое видела.
На мой взгляд, суррогатное материнство — это не эксплуатация, потому что никто не заставляет женщин заниматься этим, они выбирают сами. Это такая же работа, как и все остальные. Любая сфера — это в какой-то степени использование человека, будь то физическая деятельность, которая может сказаться на здоровье, или интеллектуальная, в которой зачастую много стресса.
