Эмиграция — это не только новая страна и новый круг общения, но и изменение уровня жизни. Два года назад Настя переехала в Германию. Она рассказывает, как искала жильё в Берлине — городе, о жилищном кризисе в котором знают по всему миру.
До переезда в Берлин я была тепличным ребёнком: у меня всегда была своя комната. Когда я уехала учиться в Москву, жила одна в квартире тёти. Среди ровесников это была невиданная роскошь. Когда я уставала на учёбе, думала только о том, что скорее хочу вернуться в свою норку на «Ботаническом саду», налить чай и смотреть сериалы в кровати.
Эмиграция перевернула мою жизнь с ног на голову: я переезжала для участия в волонтёрской программе, по условиям которой мне предстояло делить квартиру с пятью людьми. В Германии это называется WG, от слова wohngemeinschaft. По-русски, наверное, ближе всего назвать это коммуналкой. В таких квартирах у каждого есть своя комната, а туалет и кухня — общие. Получается, в трусах водички попить ночью уже не встанешь.
На деле это оказалось не так плохо. Мне повезло с соседями, мы сразу подружились, и это сделало первый год в Берлине легче. У меня всегда была компания для прогулок или просмотра кино, мы часто ужинали вместе или устраивали небольшие вечеринки. Удивительно, но за год мы ни разу не поругались. Конечно, чужая грязная посуда, в которой уже поселились новые формы жизни, порой серьёзно раздражала, как и другие мелочи, но на фоне других проблем в эмиграции эта казалось абсолютно незначительной.
Жить в этой квартире я могла ровно год, а вот новое жильё нужно было искать самостоятельно. Решила делать это заранее: съезжать нужно было в сентябре, поиски я начала уже в июне. Думала, что так у меня будет больше времени в конце лета — комнату в коммуналке-то я точно найду. Как бы не так!
«Голодные игры» по-берлински
Одна из самых характерных вещей для Берлина — чудовищный жилищный кризис. Германия — страна с очень мягкой миграционной политикой, и город не выдерживает напора мигрантов. А ведь в Берлин едут и сами немцы — здесь расположены крупные корпорации и много университетов. В среднем на одно предложение на рынке приходится 200 откликов арендаторов.
Снять комнату в Германии можно через сайт, похожий на наше «Авито». Предложения там выкладывают как хозяева квартир, так и люди, которые в них живут, — часто лендлорд просит жильцов самостоятельно заняться поиском нового соседа. И здесь начинаются «голодные игры». Новые объявления появляются очень часто, и так же быстро приходят отклики на них. Как мне рассказывали, за один час их может набраться около пятидесяти, и вероятность, что кто-то будет читать все, очень маленькая.
Я заранее написала небольшой текст о себе с информацией о доходе, хобби, жизненных ценностях. Старалась сделать его кратким и весёлым. Иногда в объявлениях было указано, что первым словом в отклике должен быть какой-то фрукт, любимый напиток или что-то ещё — чтобы было понятно, что описание квартиры прочитали внимательно. Я сидела в этом приложении в любую свободную минуту, чтобы ничего не пропустить. Благо коллеги понимали ситуацию и не ругали за то, что у меня в руках телефон в рабочее время.
В стране кринжовых объявлений
Часть объявлений отпадала потому, что в качестве жильцов рассматривали только студентов. Ещё часть — из-за возрастных предпочтений: люди за сорок хотят жить с ровесниками. Другие искали в квартиру парня, чтобы там было гендерное равенство.
Конечно, были и объявления в духе: «Мне 50 лет, я мужчина, ищу молодую соседку». Но я ещё не настолько отчаялась.
Отдельная категория объявлений — «городские сумасшедшие». В каких-то квартирах запрещено мыться и включать стиральную машинку после восьми вечера (а я возвращаюсь с работы не раньше десяти). Где-то нельзя приглашать в гости лиц мужского пола, а где-то — закрывать двери. Кто-то не хочет жить с людьми, у которых есть прививки. А ещё есть функциональные коммуналки — в них все комнаты, еда и одежда общие, люди делят буквально всё. Я пока не готова к такому царству победившего коммунизма.
Моё любимое объявление выглядит так: «Когда мы выходим из душа, мы ходим по дому без полотенца. Летом мы ходим без футболки, мы обнимаемся, а зимой регулярно ходим в сауну. Нам важно, чтобы ты делал то же самое, чтобы усилить чувство принадлежности к коллективу».
Однажды на отклик мне пришёл такой ответ: «Один из жильцов — сабмиссив, и он с радостью станет твоим рабом и будет тебя обслуживать. Ты сможешь унижать его и распоряжаться им».
объявление-предложение / личный архив Насти
Были и шедевры в стиле паблика «Как в лучших домах Парижу». Комнаты с фотообоями с леопардом. Комнаты, в которых шкафов и полок больше, чем пространства для жизни. Были комнаты, напоминающие баню у моей бабушки в деревне: целиком отделанные под дерево.
Кто-то скажет, что я была слишком избирательна, но я не согласна. Очень важно, чтобы пространство, в котором ты живёшь, тебе нравилось. Я была согласна даже заехать в светлую комнату без мебели и обставить её самой тем, что найду на барахолках, но жить в чулане под лестницей мне не хотелось. В моменты отчаяния я вспоминала уютную квартиру со светло-серыми стенами в хорошем ЖК с охраной, в которой я жила в Москве, и мне становилось совсем грустно.
Даже работу найти проще
После того как ты откликаешься на объявление, тебя должны позвать на просмотр комнаты. Опустим тот факт, что большинство откликов остаётся без ответа, но если тебе везёт, то тебя ждёт следующий этап — wg-кастинг (это называется именно так!) Они похожи по меньшей мере на собеседование в «Гугле». Ты приходишь, смотришь квартиру, потом вы садитесь, и жильцы начинают выяснять, насколько ты интересный человек. Так, однажды меня спросили, какой я кухонный прибор… Цензурных ответов на тот момент в моей голове было мало.
Внутри закипало возмущение: у меня нормальная зарплата, я не курю, не пью, в свободное время читаю книжки, а вы тут ещё выясняете нашу астрологическую совместимость!
На кастингах я чувствовала себя очень неловко, потому что стесняюсь в новых компаниях. Я не закрытый или тихий человек, но начинаю по-настоящему открываться людям спустя какое-то время, когда чувствую себя комфортно. Нужно было выдавливать позитив и креатив в первый час знакомства. Это тяжело, когда тебя как под микроскопом рассматривают пять пар незнакомых глаз, а ты сидишь в чужом доме и пытаешься понять, хочешь ли тут жить. А потом тебе говорят: у нас ещё десять кандидатов, мы напишем через неделю, если захотим, чтобы ты с нами жила.
объявление-предложение / из личного архива Насти
В итоге я не прошла ни один кастинг. Никто не называл причины отказа, все писали примерно одинаково: «Ты очень классная, но мы выбрали другого кандидата. Удачи и всего хорошего!» Меня злило, что я ничего не могу с этим сделать. Я настолько отчаялась, что была на кастинге в квартиру, в которой запрещено есть мясо! А я очень люблю мясо. Но была готова по-тихому есть колбасу в своей комнате, лишь бы у меня была крыша над головой. Даже туда меня не взяли.
Трудности ассимиляции
Берлин — город фриков. Здесь себя отлично чувствуют люди с цветными волосами, квадроберы (я их не видела, но уверена, что им отлично!), косплееры, секс-позитивисты, любители гомеопатии и других альтернативных средств, панки и все-все-все, кроме самых обычных людей. А я как раз такая. Я понимаю, что для местных с историями в стиле «я бросала учёбу на четыре года, чтобы кормить черепах на Галапагосах» и «ну да, я хожу на трёхдневные рейвы в лесу» я очень скучный человек. В моей жизни есть только работа и постоянное изучение немецкого.
В этой истории меня фрустрировали два момента. Первый: кастинги на место в коммуналке (это даже звучит абсурдно, согласитесь) отнимали огромное количество энергии. Квартиры были расположены в разных концах города, и на просмотры нужно было уделять примерно два-три часа в день. В Берлине не очень хорошо спроектирован общественный транспорт, и поэтому иногда дорога до места назначения требует нескольких пересадок. Порой меня приглашали на кастинг буквально за день до него. Приходилось жертвовать встречами с друзьями или подработками. Отказаться или перенести нельзя.
Я знала, что на одно место претендует примерно десять человек, и вспоминала слова из песни Валентина Стрыкало: «Ты не придёшь, а кто-нибудь другой придёт».
Хозяевам квартир без разницы, работа у тебя или учёба, ведь желающих полно. Я была очень истощена: у меня была основная работа и две подработки, а ещё нужно было решать вопросы с документами и ходить во всякие ведомства. У меня даже не было сил плакать. Я приходила на просмотр, и меня спрашивали: почему ты выглядишь такой несчастной?
Чувствуешь себя товаром в магазине
Я чувствовала, что теряю субъектность. И это вторая вещь, которая фрустрировала.
Жильцы квартир смотрели на меня как на товар в магазине. Моей судьбой распоряжался кто-то другой. Я всё острее понимала, что в эмиграции у меня нет ничего своего. Нужно было понравиться людям любой ценой, но ведь это невозможно. Меня раздражал миллион вопросов: неужели никто не понимал, что люди говорят о себе только то, что считают нужным? Никто не скажет, что не убирает за собой крошки и оставляет грязную посуду. Даже самый дружелюбный человек может оказаться любителем громкой музыки по ночам — это не покажет ни один кастинг.
Добивала неопределённость: я не знала, будет ли у меня крыша над головой. Не понимала, как вовремя выйти на новую работу и перевезти вещи в срок. Злила несправедливость: местные снимают двушки или трёшки за 600 евро по старым контрактам или через знакомых и живут в них одни. А мне за такие деньги светила только комната в коммуналке, для получения которой нужно встать на уши.
Спасением стала семейная пара, которая сдала мне комнату в субаренду. Я нашла её абсолютно случайно за две недели до того, как должна была съезжать. Она светлая, с большой кроватью и по такой цене, которая позволяет откладывать деньги на учёбу. Самое время поблагодарить за помощь друзей, с которыми я по всему Берлину собирала бесплатную мебель и перевозила вещи на общественном транспорте. Теперь я знаю, что везти письменный стол в метро — очень плохая идея.
Есть нюанс. Иногда эта семейная пара страшно ругается, кричит и хлопает дверями. А у одного из её членов довольно заметные проблемы с алкоголем. Я могу жить здесь до февраля 2025 года, а потом… мне снова предстоит искать комнату в Берлине.
