До 15 лет Саша Гладкова была обычным ребёнком: занималась прыжками в воду, училась, ходила к репетиторам. Всё изменилось, когда в результате несчастного случая ей ампутировали ногу выше колена. Саша рассказывает, как она справилась с последствиями травмы и чему её научило произошедшее.
«Я просто хотела окунуться с головой»
В 2020 году, спустя неделю после моего пятнадцатилетия, мы с друзьями поехали на пляж. Тогда только начали снимать ковидные ограничения: пляж был открыт для входа, но неофициально — все магазины и услуги не работали. Можно было просто прийти и искупаться. В обычное время на пляже стояли надувные горки, но тогда из-за ограничений была только железная установка для них. Люди прыгали с неё в воду, мы тоже решили так сделать. Я не пыталась похвастаться тем, что занимаюсь прыжками в воду, просто хотела окунуться с головой.
Там, где мы прыгали, было не очень глубоко, и поэтому я задела дно ногой. Я сразу же почувствовала резкую боль. Такой боли я не испытывала никогда. После меня в воду прыгнул друг, и я успела выплыть и сказать ему: «Кажется, я сломала ногу, нужно срочно вызывать скорую». На пляже не было ни врачей, ни спасателей, скорую вызывали мои друзья, а незнакомый мужчина отнёс меня на руках к прибывшей машины.
Это был День России, работали только дежурные врачи, и я ждала, пока с операции освободится единственный хирург. У меня было три перелома, один из них — открытый. Из-за того, что я прыгнула в открытый водоём и вода была грязной, у меня начали отмирать мягкие ткани, пошёл сепсис. Был риск того, что будут протезировать почку, но всё обошлось. Всего было 4 операции. Первые три пытались спасти ногу, а на четвёртой её ампутировали до бедра. Я не знала, что так будет. Я лежала на операционном столе, и врачи сказали: «Сейчас будем тебя спасать». Мне было очень больно физически, и я ответила: «Делайте что хотите, только побыстрее». Уже потом мама рассказала, что знала заранее, что мне будут ампутировать ногу. А мне врачи не хотели говорить — боялись, что я тяжело отреагирую на такую новость.
Я месяц была в больнице, а потом меня отпустили домой.
«У меня был боевой настрой»
Я чувствовала очень большую вину перед мамой и перед тренером. У меня маленькая семья — я, мама и бабушка, и я понимала, что приношу много забот. Естественно, я знала, что это временно, что у меня будет протез, что я не сяду маме на шею, но в процессе реабилитации на маму легло много дел. Перед тренером было стыдно потому, что ноги в нашем спорте — самое главное. Тренер был для меня авторитетом и наставником, но узнал о произошедшем чуть ли не самым последним, уже из новостей. Он поддержал меня, у нас сохранились хорошие отношения.
Я видела, что мама очень переживает, и понимала, что её настроение зависит от моего. У меня был боевой настрой, я ни разу не расклеилась и не расстроилась. Я как будто понимала, что моя жизнь не заканчивается. Не знаю, откуда взялась такая уверенность, просто подсознательно чувствовала, что всё будет круто. Мама видела, что я держусь, и тоже старалась держаться.
До получения протеза я ходила в школу на костылях. Мне предлагали домашнее обучение, но я отказалась — понимала, что загнусь в четырёх стенах. В школе мне все помогали, и у меня не было страхов, что что-то пойдёт не так. Всё шло отлично. Было сложно привыкнуть к тому, что я не могу быстро ходить. Я привыкла везде успевать, и то, что это больше не получалось так легко, меня раздражало.
Иногда сейчас бывают моменты осознания: «Ого, у меня нет ноги, капец».
Когда меня поставили на протез, я привыкла к нему за две с половиной недели. У меня хороший протез, поэтому я не чувствую сложностей в повседневной жизни. Две недели после операции я была на инвалидной коляске, и это было неудобно. В домах есть пандусы, но они сделаны под неправильным углом, с них легко скатиться обратно и навредить себе ещё больше. А ещё некоторые из них из такого материала, что на них сложно заехать. То есть по факту пандусы есть, но пользоваться ими практически невозможно.
«Я стала лучше ощущать себя в своём теле»
Знакомые распространяли в социальных сетях информацию о сборе денег на протез и реабилитацию, и так обо мне узнал один из благотворительных фондов, подопечной которого я являюсь и сейчас. Благодаря ему моя жизнь изменилась: я увидела другие города, меня стали приглашать на благотворительные проекты, я часто давала интервью. Мне нравилось внимание, я любила разговаривать, это была новая среда для меня, и это помогало моей адаптации. Тогда же я начала вести блог, у меня было около 4 тысяч подписчиков, и я могла бы развивать его дальше, но решила больше времени уделять спорту, а не соцсетям.
Эта ситуация показала мне, кто есть кто в моём окружении. Оно кардинально изменилось. Кто-то пытался набиться в друзья, кто-то перестал со мной общаться, с кем-то я прекратила общение сама. Были люди, которые пытались указать мне на то, что я сама виновата в случившемся. Я увидела, что некоторые очень нетактичные. Когда всё только случилось, они не спрашивали, как я, а лезли с вопросами о том, каково мне жить с одной ногой и как я привыкаю к протезу. Их не волновало, как я себя чувствую.
Я стала лучше ощущать себя в своём теле. До травмы у меня было много комплексов по поводу лица и тела. У меня было раннее половое созревание, уже в 11 лет появились формы, началось акне. Сейчас я принимаю себя и отношусь к жизни проще. Понимаю, что каждый человек уникален. Конечно, иногда смотришь в зеркало и видишь в себе много недостатков, но в другой день эти же черты тебе нравятся. Я отношусь к себе более зрело.
Летом 2024 года один благотворительный фонд позвал меня в скальный лагерь на Эльбрусе. Мы ходили на водопады, занимались скалолазанием. Хотя я и занималась прыжками в воду, я всё равно боюсь высоты, и мне было интересно встретиться со страхом лицом к лицу. Мы поднимались на высоту 4100 метров на канатной дороге, и единственная опция дальше — восхождение на самую вершину. Пока никто с протезом бедра не восходил на Эльбрус, и я тоже не рискнула. Это было бы очень тяжело и опасно.
«Спорт дал мне очень много возможностей»
Травма случилась со мной ровно в тот момент, когда моя карьера в прыжках в воду пошла в гору. Я очень долго была середнячком, но за полгода до травмы начала занимать неплохие места на соревнованиях и хорошо выступать. Ко мне стали лучше относиться тренеры. Было сложно принять, что всё оборвалось.
Я начала заниматься горнолыжным спортом спустя год после травмы. Хотела продолжать спортивную карьеру в другом виде спорта, но чтобы у меня было такое же ощущение адреналина, как в прыжках в воду. Я подумала, что горные лыжи могут быть неплохим вариантом. Мне было интересно, чего я смогу достичь. У меня случались травмы, но несерьёзные, максимум — сотрясение мозга. Это издержки спорта.
фотография из личного архива Саши
Чтобы заниматься горными лыжами, мне пришлось переехать из Саратова в Ханты-Мансийск и начать жить одной. Сначала у меня было чувство, будто я нахожусь в лагере: я жила в общежитии с девочками, и это напоминало спортивные лагеря, в которые я ездила в детстве. Потом я привыкла.
Мне понравилась самостоятельность, но были и сложности: со всеми документами для больниц и врачей мне пришлось разбираться самой. Думаю, в этом и заключается взрослая жизнь.
Мама не пыталась отговорить меня от возвращения в спорт, она понимала, что я не смогу без него. Она, конечно, переживала, но я сразу успокоила её и сказала, что всё смогу. Спорт дал мне очень много возможностей, знакомств. Я ездила на соревнования в разные города и занимала призовые места.
Сейчас я живу в Перми, готовлюсь к ЕГЭ, работаю мастером маникюра. Раз в полгода-год стараюсь приезжать к маме. Моя цель — поступить в университет на кризисную психологию и стать детским психологом. Раньше я училась в колледже, там мне нравились курсы психологии и педагогики, поэтому я и выбрала такое направление. Обстоятельства сложились так, что я больше не занимаюсь спортом, но мне было несложно возвращаться к учёбе: я люблю учиться, и это получается у меня хорошо.
«Всё случилось к лучшему»
Травма научила меня думать о последствиях моих действий, принимать себя и никого не слушать.
Когда мне сложно, я отдыхаю, вкусно ем, иду спать и с утра встаю уже с другими мыслями. Я чуть-чуть даю себе слабину и иду дальше. Людям в сложной ситуации я бы посоветовала не опускать руки. Да, это клишированный совет, но это действительно самое главное. Начните заниматься тем, чем всегда хотели, не стоит ждать подходящего момента или знаков свыше.
Не могу сказать, что мне пришлось учиться жить заново. Мне было 15 лет, настоящей взрослой жизни я и не видела. Я была подростком: мне ничего не нравилось, я училась, занималась спортом, у меня была тысяча репетиторов — это было очень напряжённое время.
Травма показала мне жизнь, отличную от той, которая у меня была раньше. У меня сменилось окружение, в нём появились интересные и творческие люди. Появилась жажда жить: я хочу много путешествовать, видеть мир, жить в разных городах. Если бы у меня была возможность изменить что-то в дне, когда я получила травму, я бы ничего не поменяла. Всё случилось к лучшему, поэтому пусть всё останется так, как есть.
Я поняла, что раз накосячила, то должна расхлёбывать последствия. Никто не сделает мою жизнь лучше, кроме меня. Можно исправить всё, кроме смерти. Травма как будто была предназначена мне судьбой, после неё жизнь стала намного ярче. Я ощущаю себя самой собой, будто бы так и должно было случиться.
Станьте первым, кто оставит комментарий