Она пришла на первую работу с чемоданом снимков — и сфотографировала весь Голливуд. Росла в семье военного — и снимала антивоенные митинги. Стала первой американской фотографкой Елизаветы II — и ввязалась в скандал. Рассказываем, как Энни Лейбовиц стала легендой фотографии.
«Когда тебя практически вырастили в машине, легко стать художником»
Энни (урождённая Анна-Лу) Лейбовиц родилась в 1949 году в Коннектикуте. Она была третьей из шести детей в семье военного и танцовщицы. Из-за работы отца семья часто переезжала — всё детство Лейбовиц смотрела на мир через окно автомобиля. Возможно, именно это помогло будущей фотографке сформировать стиль.
«Когда тебя практически вырастили в машине, легко стать художником. Ты видишь мир уже в готовой рамке».
В 1967 году девушка поступила в Институт искусств в Сан-Франциско. На тот момент её семья жила на Филиппинах: там находились американские военные базы, где работал её отец. Примерно тогда же Энни сделала свои первые снимки, запечатлев семью, быт простых жителей и те самые военные базы. Тогда Энни ещё не планировала становиться фотографом. Для неё съёмки были скорее обычным делом: сколько она себя помнила, её мама тоже не выпускала камеру из рук.
Переломный момент случился после первого курса. Вместе с братом Лейбовиц поехала на каникулы в Японию. Там она купила первый личный фотоаппарат и, как и большинство туристов, отправилась фотографировать Фудзияму.
«Когда я добралась до вершины, я поняла, что единственная плёнка, которая у меня была, — это плёнка в фотоаппарате… Я сфотографировала восход солнца [на Фудзи] двумя или тремя кадрами, которые у меня остались».
После этого Лейбовиц переклинило: по возвращении в Лос-Анджелес она купила курсы по фотографии и твёрдо решила оставить изобразительное искусство. Позже Энни объяснит это так: абстракция и экспрессионизм, которые преподавали в вузе, были ей вообще непонятны — зато фотография была чем-то «ощутимым», «поводом для социальной активности».
Из кибуца в мир рок-н-ролла
Все работы Лейбовиц, даже глянцевые, — попытка высказывания на злободневные темы, которые волнуют общество. До работы в СМИ платформы для высказываний у Энни не было, но это не мешало ей проявлять себя как активистка. В 1970-м она решила поехать в Израиль. Официально — на раскопки дворца царя Соломона, а на самом деле снимать арабо-израильский конфликт: тогда в стране заканчивалась «война на истощение».
Морально это было тяжело, особенно учитывая, что Энни по матери — русская еврейка. Друзья пытались подбодрить девушку: один прислал ей несколько номеров набирающего популярность журнала Rolling Stone. Тогда в 1970-х это ещё не было то самое авторитетное издание, к которому мы привыкли. На своей заре журнал был рупором молодёжной культуры и контркультуры хиппи. Создатели журнала противопоставляли себя «серьёзным взрослым» и через музыку говорили о политических проблемах и несогласии с действующим курсом власти.
Подход журнала был близок Энни. Не успев переступить порог квартиры в Лос-Анджелесе, она буквально влетела в редакцию Rolling Stone с целым чемоданом снимков: отцовская военная база на Филиппинах, израильский конфликт, американские протесты против войны во Вьетнаме — там было всё.
Редакция просто не могла не взять перспективную девушку и даже поместила одну из фотографий на обложку. А скоро Энни уже звали «фотографкой рок-н-ролла» — сначала внутри издания, а потом и в прессе. В 23 года девушка уже стала главным фотографом журнала, а сам Rolling Stone узнавали большей частью благодаря обложкам Лейбовиц. На двух из них — Джон Леннон. А одна точно вошла в историю.
Съёмки с Джоном Ленноном — и его некролог
Съёмка с Джоном Ленноном стала одной из первых работ со звёздами для Энни. Она страшно нервничала — не помог даже опыт работы на митингах и в горячих точках. Джон и его жена Йоко Оно сами были удивлены: Лейбовиц был всего 21 год, и по сравнению с остальными фотографами, работавшими с ними, она казалась просто маленькой девочкой. Но пара постаралась не подавать виду. Джон и Йоко дали девушке полную свободу действий, а сами обращались с ней как с профессионалом.
«Джон — настоящая легенда, тот, перед кем я благоговела, — научил меня тому, что я могу быть собой».
В итоге для обложки выбрали случайный снимок. Музыкант внезапно посмотрел в камеру — но как бы и сквозь неё. Этот взгляд, одновременно пронзительный и задумчивый, на долгое время стал его визитной карточкой.
Спустя ещё несколько лет музыкант и его жена Йоко Оно снова пришли на съёмку к Энни Лейбовиц — уже известной состоявшейся фотографке. Супруги поставили редакции ультиматум: Джон не будет сниматься в одиночку, только вместе с Йоко. Конечно, Лейбовиц пошла навстречу. Но тогда съёмке нужна была изюминка — иначе непонятно, зачем паре сниматься вместе.
Самое банальное, что можно было сделать, — раздеться. Леннон быстро это сделал, а Йоко Оно замешкалась: она вообще не хотела раздеваться и предлагала оставить хотя бы штаны. В итоге художница снималась полностью одетая, а её обнажённый муж прижимался к ней в позе эмбриона.
«Не было никаких задумок, ничего не репетировалось, он вдруг свернулся калачиком и обнял её. Это было очень и очень сильно».
В тот же день, когда была сделана знаменитая фотография, Джона Леннона застрелили. Номер опубликовали через год после его смерти без подписей на обложке — только любовь между Джоном и Йоко и логотип Rolling Stone.
Поиски своего гламура и бесконечная телесность
Энни Лейбовиц проработала в Rolling Stone тринадцать лет, За это время снимала, ну надо же, турне группы Rolling Stones, а ещё президента Никсона, покидающего Белый дом, Энди Уорхола, Мэрил Стрип и многих других. Однако даже рок-н-ролл может наскучить: в 1983 году фотографка ушла в глянцевый журнал Vanity Fair.
Впрочем, Энни не была бы собой, если бы не раздвинула привычные рамки даже в глянцевой съёмке. Она стала искать собственную форму гламура: не просто изучала ракурсы и делала постановочные кадры, а рассказывала историю всего одним кадром и не боялась заигрывать с читателем.
Всего через год после устройства в Vanity Fair она фотографировала начинающую тогда комедиантку Вупи Голдберг. В одном из её выступлений была сцена, высмеивающая расизм: в ней Вупи отбеливала тёмную кожу. Энни Лейбовиц решила обыграть тему борьбы с расизмом как раз в духе Голдберг: раздела актрису и окунула её в ванну с молоком, выразительно контрастирующим с тоном кожи героини. Фотосессия получилась яркой и провокационной.
На этом Лейбовиц не остановилась: привычные сегодня беременные фотосессии звёзд появились именно благодаря фотографке. В августе 1991 года она сделала знаменитый снимок Деми Мур на седьмом месяце беременности — актриса была абсолютно голой.
Обложку отказывались продавать в газетных киосках: говорили, что этот снимок явно порнографический. Владельцы тех киосков, которые всё-таки продавали выпуск с Деми Мур, запечатывали его в белую бумагу — в Америке такое обычно делали как раз с изданиями 18+. Но даже белая бумага не помешала выпускам Vanity Fair с беременной Деми Мур разойтись в считаные часы. Сама Энни потом возмутилась.
«Это показатель того, как люди воспринимают женщин. Женщина в купальнике или почти обнажённая не вызывает никаких вопросов, но когда она в своём самом естественном состоянии — это провоцирует скандал».
Энни Лейбовиц и сегодня делает коммерческие съёмки. Параллельно с работой в Vanity Fair она сотрудничает с Vogue и Time, а ещё учит студентов в собственной студии в Нью-Йорке. Её популярность стала колоссальной. Настолько, что в 2007 и 2016 годах она стала первой американской фотографкой, которая снимала королеву Елизавету II.
В СМИ после фотосессии разгорелся скандал: мол, Лейбовиц попросила монархиню снять корону, а та страшно возмутилась. BBC даже показали видео, как разъярённая королева покидает съёмку. Позже появилась информация, что всё было не так и что королева на видео идёт на съёмку, а не с неё. А на видео с фотосессии, где Энни и правда просит Елизавету II снять корону, чтобы быть «менее наряженной», королева просто кивает на свою парадную мантию и удивлённо отвечает: «Менее наряженной? А это вы тогда как называете?».
Мнения о том, как всё было, разнятся и сегодня, вот только в 2016 году Энни снова пригласили снимать королеву.
Глянцевая фотографка и неглянцевые женщины
Съёмки английской королевы, глянец и бесчисленные контракты — всего этого Энни Лейбовиц было мало.
«Когда я работала в Rolling Stone, я была фотографом рок-н-ролла, а в Vanity Fair я была фотографом знаменитостей. Я просто фотограф».
Энни не могла оставаться кем-то одним. Более того, коммерческие съёмки и фото знаменитостей она не любила так, как материалы на остросоциальные темы. Доказать хотя бы самой Энни Лейбовиц, что Энни Лейбовиц — не только фотографка глянца, помогла американская писательница и икона феминизма Сьюзен Зонтаг.
В 1989 году Лейбовиц снимала обложку для книги Зонтаг про борьбу со СПИДом. В первую встречу писательница не постеснялась критиковать Энни, уже профессионала с мировым именем. После фотосессии она отметила: «Ты хороша, но можешь быть ещё лучше». Лейбовиц это подстегнуло — так началось её многолетнее сотрудничество с Зонтаг.
Вместе они делали некоммерческие феминистские проекты, например проект Women в конце 1990-х. Это была масштабная рефлексия современного женского опыта. В нём приняли участие более ста женщин: политики, астронавтки, фермерки, матери — все они показали, какой многогранной и индивидуальной может быть женщина.
Спустя 17 лет, уже после смерти Сьюзен, Лейбовиц повторила выставку — с новыми лицами, историями и новой волной феминизма. В этот же год она полностью изменила концепцию календаря Pirelli: впервые за много лет женщины на его страницах появились одетыми. Зато — с историей на каждом развороте: вместо голого женского тела Энни воспела профессионализм и силу женщин.
Жизнь, смерть и размазанная кровь с велосипедом
В 1990-х Энни Лейбовиц со Сьюзен Зонтаг много путешествуют: в поездках писательница вдохновила Энни вспомнить жанр репортажа. Так появились поздние репортажные снимки: Токио, Петра, Берлин — и, конечно, Сараево.
«Когда вы приезжаете в Сараево, вам в первую очередь предлагают сходить в морг».
В 1993 году женщины отправились туда делать собственный репортаж. Уже год город был эпицентром военного конфликта с Сербией, там не хватало еды и воды, а в воздухе то и дело свистели пули. Там Лейбовиц сделала, наверное, самые тяжёлые свои снимки. Самый известный из них — с велосипедом. На глазах у Энни застрелили катающегося мальчика. Фотографка с сопровождающим нашли машину, чтобы отвезти его в больницу, но мальчик умер по дороге. Осталось только фото велосипеда — и крови ребёнка.
В тот день Лейбовиц должна была снимать конкурс красоты «Мисс Босния». И, наверное, этот контраст лучше всего характеризует её творчество: она снимает жизнь и смерть, личное и чужое, звёзд и обычных людей — и все её снимки можно назвать искусством.
В 2001 году Энни Лейбовиц снимала ещё дымящиеся башни-близнецы. И себя — беременную первенцем в 50 лет. Снимала Сьюзан Зонтаг — сначала после химиотерапии, потом — умирающую от рака. Снимала — спустя шесть недель после смерти подруги — умирающего отца и приготовленную для него могилу на еврейском кладбище. Снимала смерть матери.
Каждая фотография Лейбовиц — история. Даже постановочная и вычурно-гламурная. История о человеке — сильном и уязвимом одновременно.
«В моих фотографиях вы можете увидеть, что я не боялась влюбиться в этих людей [которые на них находятся]».
Станьте первым, кто оставит комментарий