Рулить — моя работа. Таксистка, дальнобойщица и водительница скорой рассказали про свои будни

Женщина, работающая шофёром, почему-то до сих пор иногда вызывает неподдельное удивление и непонимание. Несмотря на это, находится всё больше девушек, которым под силу водить такси, грузовик или даже машину скорой помощи. Мы поговорили с профессиональными водительницами о том, почему они выбрали этот путь и насколько комфортно в России чувствует себя женщина-шофёр.

Таксистка: «Я думала, что пассажиру стало плохо, а он пересел на переднее сиденье и начал класть мне руку на колено»

В такси я пришла около пяти лет назад. Я искала работу, меня никуда не брали. Подруга посоветовала эту сферу, ну, я и пошла. Надо сказать, что до этого я тоже была водительницей — пару лет возила проверяющих специалистов по Москве и области. Но я никогда не представляла себе, что буду работать в такси: была не уверена в своих силах и думала, что могу только дополнительную пробку на дороге создать. Но мне нравилось водить машину, и желание перевесило страх. Знакомых таксисток у меня не было — я буквально сделала шаг в никуда.

На тот момент мой реальный стаж был около трёх лет. Но из-за предыдущей работы, где нужно было куда-то ездить ежедневно, каждый год моего стажа шёл за два. Было ощущение, что я вожу уже гораздо дольше.

В итоге я начала работать через крупный агрегатор на машине эконом-класса. Сперва попробовала ездить на арендованной машине, но это оказалось морально тяжело: вышла на смену, а уже должна заплатить за авто. К тому же я очень хотела свою машину, поэтому взяла в кредит Hyundai Solaris. Я слышала про него много негативных отзывов и колебалась, но когда я села внутрь, то сразу поняла: моё.

Я сама решаю, когда работать. Бывает, что нужно чуть-чуть поднапрячься, когда нужны деньги, — тогда выходишь с утра и крутишь руль до ночи. Получается по-разному, но в целом я работаю 9–10 часов. За это время чистыми мне удаётся заработать около трёх тысяч рублей. Так как я работаю с агрегатором, с каждого заказа у меня забирают 20%: если стоит 700 рублей, водителю доходит около 500. Заправлять машину нужно тоже на свои деньги.

Выходные назначаю себе сама. Могу один день взять, могу два. Если сильно устаю, то позволяю себе и три отдыха, всё зависит от моего состояния, физического и финансового.

Когда я только начала таксовать, у пассажиров часто была реакция: «О, девушка! Классно! Вы мне настроение подняли»! Но был и негатив. Как-то пассажир указал две точки, и конечная упала куда-то не туда. Я не знала, куда конкретно ему было нужно, и приехала на указанную точку. А он как начал орать, мол, глупая баба и всё в таком роде. У мужчины была истерика. Я быстро сообразила, всё исправила, довезла его, но нервы он мне потрепал.

И ещё как-то зимой, когда было скользко и снежно, клиент похвалил мой профессионализм и дал мне сверху 500 рублей. Это самое классное: не за то, что я поболтала, а за то, как выполнила свою работу. Положительных отзывов больше: мне нравится водить, и люди это видят.

Бывает, что мужчины во время поездки проявляют внимание ко мне как к женщине, но в основном это не назовёшь красивыми ухаживаниями. Из разряда: «Вы же таксистка, давайте продолжим вечер где-нибудь ещё»! Или спрашивают: «У вас есть дополнительные услуги?» Я отвечаю в зависимости от ситуации. Однажды был такой пьяный «ухажёр» — я ему в ответ нахамила. Какой ответ, такой и привет, я часто зеркалю людей.

Бывало, что я и со смехом отвечаю. А один раз прямо наорала на клиента. Сел пьяный мужчина, мы находимся на третьем кольце, и тут как закричит: «Останови! Останови!». Я думала, что ему плохо стало, а он пересел на переднее сиденье и начал класть мне руку на колено. Я это быстро пресекла, пообещав отвезти его за МКАД. Было стрёмно, потому что физически я его выкинуть из машины не могла. Пришлось собраться так, чтобы было видно, что ко мне лучше не лезть. Сейчас я вожу с собой баллончик, но ни разу им не пользовалась и надеюсь, что это не понадобится.

Ещё была история, скорее всего, с наркоманом, потому что он даже не пьяный был, а такой, знаете, сознательно-бессознательный. Он просто сел и началось: ты не туда едешь, ты не то делаешь. Я остановилась и спокойно сказала: хотите — выйдите, другое такси себе найдите, я уже устала и хочу домой. Но он не вышел, я поехала дальше, и внезапно пассажир начал меня бить по голове. Я закрылась от ударов, а сама думала: «Только бы никуда не улететь и никого не задеть на дороге!». Оценила обстановку: где остановиться, чтобы не было камер, которые могут прислать штраф. Притормозила за пешеходным переходом, выскочила и начала кричать, чтобы мне помогли с неадекватным пассажиром. Я выбрала место у торгового центра, и меня заметили: люди откликнулись, пришёл полицейский. Так что мне помогли. Но в итоге мужчину наказали за то, что он сопротивлялся полиции, а не потому, что бил меня и с корнем выдрал ручку двери моей машины. Я звонила потом в участок, меня динамили, потом отправили к какому-то участковому, а он отвечал: «Нарушителя наказали, что вам ещё надо?».

Как только я пришла в такси, то сразу захотела вести блог, записала одно видео, потом думаю: «Нет, какой-то ужас», — и больше не стала. А через пару лет всё-таки собралась и взялась за него. С помощью блога я хотела повысить узнаваемость, и это уже пару раз срабатывало: попадались клиенты, которые знают, кто я такая. Ещё через него я показываю своё отношение к людям: что у меня в машине есть вода, конфеты, зарядки для разных телефонов, детские книги. Недавно со мной ехала девушка, а я купила себе черешни и угостила её, а ещё в машине была вода. И она говорит: «Вы просто не представляете, как меня это спасло, потому что я хотела пить и нигде не могла найти магазин — кругом промзона». Это классно. Хотя некоторые пишут, что я в розовых очках живу.

Ещё блог меня развивает в плане умения разговаривать. Мысль про него поднимала меня с постели в тяжёлых жизненных ситуациях. Я говорила себе: у тебя есть блог, так иди и делай, хватит лежать. Недавно мне одна девушка написала во время прямого эфира, что глядя на меня поняла, что тоже может сесть за руль. Было так приятно, что я аж покраснела!

Дальнобойщица: «Если ты хочешь водить грузовик, то не нужно обращать внимание на то, что думают другие»

Я получила права 25 лет назад, а вообще машину вожу лет с 10, потому что мой старший брат занимался в детско-юношеской автошколе, получил права в 15, а потом научил ездить и меня. В детстве мы постоянно крутились рядом с папой, вместе собирали и разбирали семейный «Москвич». Я ещё в 5 лет я сказала бабушке, что буду водителем грузовой машины. Она, конечно, подумала, что эта шутка, все посмеялись. А мне уже тогда казалось, что это вполне нормально.

Во взрослом возрасте я занялась журналистикой, и в 2005 году начала писать для различных изданий про безопасность на дорогах. Чтобы узнать ситуацию изнутри и погрузиться в эту среду, начала работать в такси. В 2008 году вместе с единомышленниками мы создали самарский автоклуб для легковушек. Он начался с того, что местные автомобилисты возмутились увольнению начальника ГАИ, который очень им нравился. Собралась инициативная группа, которая боролась за то, чтобы начальника оставили на его посту, а потом на базе группы вырос клуб. Он просуществовал около пяти лет. В нём мы занималась безопасностью дорожного движения: сотрудничали с ГИБДД, организовывали консультации для водителей, оказывали юридическую помощь и просто помогали друг другу.

Через клуб я познакомилась с профсоюзом «Дальнобойщик». В том же 2008-м у нас были совместные акции: тогда автомобилисты активно протестовали против повышения цен на топливо. В это же время я познакомилась с главным редактором журнала «Дальнобойщик» Валерием Войтко и вместе с ним организовала одноимённую газету.

Издание нужно было развозить по точкам на федеральных трассах, где его могли бы найти дальнобойщики: в кафе и придорожных гостиницах. Первые пару лет я делала это на легковой машине, но газеты занимали всё свободное пространство в салоне, это мешало, и я купила небольшой грузовик, Hyundai Porter первого поколения. Это очень удачный автомобиль, на все случаи жизни, я отъездила на нём шесть лет.

Сначала я ездила одна, потом у меня появился водитель-механик. Чтобы окупить дальнюю дорогу, мы стали загружать не только газеты, но и грузы. Постепенно начали появляться заказчики на эту машину по городу и по межгороду, и я стала настоящей дальнобойщицей.

Обычно при перевозках на небольшие расстояния оплата была почасовая, как в груз-такси: я получала 300 рублей за час езды. Если говорить о дальних рейсах, то здесь заработок рассчитывался исходя из километража. Обычно мы делили его на три части: водителю, на машину и на солярку.

Сначала я уходила в рейсы примерно раз в месяц, потому что у меня был маленький ребёнок. Когда я уезжала, он оставался с моими родителями, а в возрасте 10 лет я стала брать его с собой. В основном такие поездки случались во время каникул. Мы выбирали город, который нам интересен, находили груз, который нужно туда доставить, и ехали, заодно смотрели город и окрестности. Останавливались на ночёвку в гостиницах или спали прямо в кузове грузовика. У нас для этого было припасено полное походное снаряжение: спальные мешки и матрасы.

Женщин среди дальнобойщиков не очень много. На форуме ассоциации можно набрать человек пять. Но зато они настоящие профессионалки! У них дети, мужья, все отлично выглядят — очень милые женщины.

При этом в сообществе дальнобойщиков меня воспринимали нормально. А вот мужчины на легковушках часто интересовались: «А зачем такой девушке грузовик?» Я обычно терялась и не знала, что отвечать. Ну, нравится мне, это моя машина, что тут скажешь? Сначала я пыталась что-то доказывать, спорить, а потом перестала. Последние лет десять я уже вообще ни с кем не спорю, настолько мне всё равно на этих людей. Не хочу никого перевоспитывать.

Бытовые вопросы меня никогда не напрягали. На дорогах всегда есть нормальные кемпинги, где можно принять душ, пообедать и переночевать. Опять же у каждого дальнобойщика в кабине всё устроено. Есть спальные места, импровизированная кухня. Мой грузовик был поменьше, но в зачехлённом кузове можно было даже помыться, если знать, где набрать воды.

Вопрос безопасности ни разу не возникал. Мы старались ночевать на крупных стоянках, там даже и места нет, чтобы кто-то на тебя напал. В машине всегда есть монтировки, но нужно уметь ими пользоваться. Хуже всего, когда имеешь оружие, но не знаешь, как его применить. Мне страшно не было. В машине всегда есть рация с каналом дальнобойщиков, и можно кого-то вызвать и попросить помощи. У нас девиз профсоюза «Ты не один». И я никогда не чувствовала себя одиноко.

Я оказалась на перепутье из-за нашей газеты. Мы планировали её перепрофилировать под интернет и хотели заняться этим после Нового года, но зимой скоропостижно скончался наш главный редактор, и пока мы не знаем, что будем делать. Я перестала ездить в рейсы и продала грузовик, но меня, как моряка, постоянно тянет обратно в море. Тоскливо провожаю фуры взглядом — всё время хочется в дорогу.

Сейчас я работаю журналистом в самарском издании. Сыну уже 19 лет, пора учить его водить машину профессионально. Он, конечно, уже сидел за рулём моего грузовика, но всё это надо шлифовать. Я считаю, что профессионально водить машину — дело личной безопасности. Ты можешь не работать на ней, но должен уметь с ней управляться.

Я считаю, что если ты хочешь водить грузовик, то не нужно обращать внимание на то, что думают другие. Главное, не бояться учиться, пройти как можно больше курсов по вождению автомобиля, прочитать как можно больше литературы, начиная с транспортной психологии и транспортной безопасности. Тогда появится уверенность в себе. В дальнобойщики не приходят с первого дня вождения, должен быть определённый стаж, нужно сначала поездить на легковушке.

Для меня быть дальнобойщицей — это автономия и свобода выбора. Я рада, что за эти шесть лет справлялась самостоятельно и не мучила никого просьбами мне помочь. Это очень важно, ведь с женщин требуют больше, чем с мужчин. Если мужчина где-то застрял, сломался и просит выручить, то это воспринимается нормально, если девушка, — ей потом три года будут это вспоминать. Но я свои проблемы всегда решала и решаю сама.

Водительница скорой помощи: «Когда ты едешь и у тебя человек в машине кричит просто нечеловеческим криком — это добавляет адреналина»

В скорой я работаю около года. Многие говорят, что это звучит романтично, но для меня это просто работа. Когда я заканчивала школу, то хотела работать в МЧС, но как-то не сложилось. А однажды я проезжала мимо гаража скорой и подумала: «А почему бы не попробовать? Когда-то в юности я очень хотела». И меня взяли! Скорая — это не МЧС, но структуры очень близки.

До этого я тоже работала на машинах: занималась доставкой по своему региону и по городу, работала курьером, несколько лет работала на междугородних перевозках. Что я только не возила! Дорогущий цветмет, лекарства, требующие особых температурных условий перевозки, продукты, айфоны и прочую технику, стройматериалы... Даже чистокровных орловских рысаков! Ездила я всегда очень много, по моим подсчётам, проехала уже миллион километров.

По нормам регионального Минздрава машина скорой помощи должна доехать до пациента за 19 минут, а если больной находится в области — за 59 минут. Средняя скорость движения по городу у нас — 40 километров в час, не больше. Сирену включаем в том случае, если это «красный вызов» — они самые сложные. Реанимация постоянно ездит с включёнными сигналами. В обязанность водителя входит ещё максимально сократить время доезда, и если для объезда пробки надо отступить от правил, то должны обозначить себя на дороге.

Водители скорой отступают от правил, только убедившись, что им уступают дорогу. Но всё равно мы притормаживаем на светофорах. Ни один нормальный человек даже с сиреной не пронесётся под красный. Из-за того что мы отступаем от правил, виноваты всегда во всех авариях тоже мы, поэтому даже во время серьёзных вызовов водители ведут себя осторожно.

Бывает, что с нами устраивают гонки. Наша машина довольно тяжёлая, она весит 3,5 тонны и, конечно, тяжеловато поднимается на мост или эстакады. И тут люди пытаются вырваться вперёд. Наверно, думают: «О! Я сделал скорую с мигалкой!» — и потом хвастаются этим в «ТикТоке».

Водительский состав у нас абсолютно весь мужской. Но какие-то гендерные различия меня вообще не пугают — для меня они просто коллеги. Ребята все относятся ко мне очень хорошо.

Я не из тех, кто боится технической стороны машины. Могу залезть под неё, сама поменять колесо — правда, не разрешают. Для этого в каждой смене есть автомобиль техпомощи с хорошими домкратами и всем необходимым. Из моей водительской практики: бывает, что все шесть болтов открутила, а один не можешь — вот он закислился, и всё. И там нужен мужик с  трубой и мышцами, чтобы его открутить. Поэтому, конечно, без техпомощи на дороге всем водителям довольно сложно.

Оклад у водителя скорой небольшой, но много доплат — за безаварийное вождение, за вредность, за работу с больными коронавирусом, за количество вызовов. На выходе получается сумма, на которую можно неплохо жить в нашем регионе.

Пациенты обычно хорошо реагируют на то, что их везёт женщина. Говорят спасибо за то, что очень быстро и аккуратно доехала, угощают конфетами. Я работаю на детской скорой, и бывает такое, что мама с ребёнком отправляются в больницу для госпитализации, а отец, который ехал сзади на своей машине, потом подходит, благодарит и что-то вкусненькое даёт.

Страшно на работе не бывает, бояться там некогда. Нужно следить за дорогой, мониторить ситуацию, предвидеть её и делать это быстро, чтобы довезти человека. Это красивые слова, но иногда секунды действительно решают все. У меня были такие случаи, я довозила пациентов с очень тяжёлыми диагнозами. И не только маленьких детей, но и взрослых.

Совсем недавно мы с доктором на неотложке спокойно ехали за город на совершенно несложный вызов. И в одной из деревень видим страшную аварию. Две машины всмятку, одну я даже не смогла идентифицировать. Из размолотой 99-й пытается вылезти парень. Его там зажало, он страшно кричит от боли. На меня врач смотрит, — а он недавно совсем работает, буквально месяц-два, — «Настёна, что делать? Здесь надо вызывать МЧС, чтобы вырезать его оттуда». Я говорю: «Нет, Андрюх. Это девятка, машина сделана из фольги. Сейчас люди просто чуть-чуть порезче дёрнут дверь, в этот момент другие подставят щит (есть у нас такое приспособление), и на нём мы вытащим оттуда этого пацана, погрузим в машину и увезём». Так мы его и достали.

При этом час пик, жара, люди с расплавленными мозгами сами забыли, куда едут, а тут ещё я несусь с включённой сиреной, меня подрезают... Это был ужас! Но я доехала за 19 минут, отвезла человека. Сказали, что реабилитация будет долгой, но парень выживет. Мне не было страшно, но когда ты едешь и у тебя человек в машине кричит просто нечеловеческим криком — это добавляет адреналина.

Сложился стереотип, что быть водителем — грязная работа: он якобы всегда пахнет соляркой, должен сам ремонтировать машину, если она сломается. Да, такое было раньше, но сейчас очень многие фирмы, по крайне мере, в которых я работала, полностью обслуживают автомобили, и шофёр занимается только своими прямыми обязанностями. Можно быть просто уверенным пользователем авто и даже не обязательно знать, как он устроен. Хотя общее представление о принципах его работы необходимо — как минимум чтобы объяснить механику, что сломалось.  А вообще, чтобы стать водительницей скорой, нужно иметь довольно железные нервы и понимать, что на всё воля божья.

Обложка: Ольга Лисовская