«Муж ушёл, а я радовалась, будто наступил праздник»: четыре женщины о том, как прошли через развод

Развод — непростой опыт: за плечами партнёров могут быть любовь и обиды, раздражение и общие воспоминания, совместные дети, имущество и долги. Четыре женщины рассказали, как по-разному может выглядеть расставание: когда с бывшим мужем возможно остаться друзьями, а когда общение прерывается навсегда, что стоит за решением расторгнуть брак и каждую ли семью стоит сохранять.

«Когда я давила, меня критиковали, когда поддерживала в трудной ситуации — оказалось, тоже веду себя неправильно»

Нас с Иваном (имя изменено) познакомила моя подруга, когда мне было 17 лет. Я училась на первом курсе института, он был немного старше меня. Фактически мы повзрослели вместе, привыкли друг к другу в своих жизнях. 

До свадьбы мы встречались четыре года и быстро съехались. У нас были нестабильные отношения: то расставались, то снова сходились. Мне кажется, мы были слишком молодыми и незрелыми, но тогда брак казался органичным этапом отношений. Мы ведь уже жили вместе, и все родственники привыкли, что мы пара.

Однажды мы пошли в небольшой суши-ресторан рядом с домом. У них менялись бонусные карты, и, чтобы получить новую, Ване нужно было заполнить опросник. В графе о семейном положении он написал, что холост. Я подколола, что надо исправлять ситуацию. И он ответил: «Действительно, а что это мы ещё не поженились?» Так началась подготовка к свадьбе.

У нас не было ревности, измен, но при этом мы постоянно пытались друг друга изменить. Муж часто поступал по-своему, и я злилась. А он возмущался, что я постоянно критикую его решения.

Например, в одиннадцать часов вечера Ваня мог сказать, что к нам приедет ночевать друг семьи из другого города. Мы жили в однокомнатной квартире, и, конечно, я была против: зачем мне чужой человек, которого я никогда не видела? Я настояла на том, чтобы друг семьи переночевал у Ваниной мамы, но муж разозлился и тоже уехал к ней. Тогда мы серьёзно поругались.

На седьмой год брака у нас появилась дочь Ира (имя изменено). Если кто-то думает, что дети помогают склеить брак, то могу сказать, что это бред. Рождение ребёнка — это реальная проверка отношений, и если где-то тонко, то в этот период оно обязательно порвётся. Так вышло и у нас.

Когда Ире было полтора года, я ушла. У нас была вечеринка, Ване не понравилась моя реплика в разговоре. Мне надоело его осуждение, я психанула, взяла ребёнка и пошла к родителям. Муж приехал через неделю и попросил вернуться. А я отказалась. Потому что осознала: он просит из-за дочери, а не потому, что хочет строить семейные отношения со мной. И мы взяли паузу.

Несколько лет мы прожили раздельно: не разводились, но не были в отношениях. В этот период каждый пытался построить личную жизнь, но, видимо, у обоих не очень-то получалось. Ваня три-четыре раза в неделю приходил в гости, общался с дочерью. Мы постоянно виделись и через два года решили, что оба изменились, стали мудрее и сможем вернуть семью. 

Но как только мы съехались, я поняла, что муж остался прежним: ему не были нужны мои советы и моё мнение. Он просто их не слушал и поступал, как считал нужным. Тогда я перестала давить на него, молчала, даже если думала, что он ошибается. 

Однажды Ваня пришёл и попросил совета в вопросе, связанном с его бизнесом. Я расписала, как вижу ситуацию, что нужно предпринять, чтобы сохранить дело. Муж кивнул, сказал, что я говорю всё верно, но поступит он по-своему. В итоге он потерял бизнес, большие деньги, недвижимость, остался безработным и погрузился в уныние. Зато решение было только его!

Следующие несколько лет я содержала ребёнка и мужа, работая менеджером по продажам в крупном торговом холдинге. Я решила дать Ване время пострадать, пережить поражение. 

Со временем он нашёл работу с ночным графиком. Я работала днём. Мы фактически не пересекались и жили параллельно. В какой-то момент я поняла, что у нас не осталось ничего общего. Мы честно поговорили и решили оформить развод. Незадолго до дня икс он сказал, что нужно было надавить на него и заставить искать работу раньше. Получается, когда я давила, меня критиковали, когда поддерживала в трудной ситуации — оказалось, тоже веду себя неправильно.

Когда мы разводились, дочь пошла в первый класс. Мы стали жить у моих родителей, где проводили много времени и раньше. Поскольку Ира привыкла, что мы часто гостим у бабушки с дедушкой, она не сразу поняла, что теперь мы остаёмся здесь навсегда.

Вскоре после нашего развода Ваня нашёл работу в Москве и переехал. С дочерью у него хорошие отношения. Он приезжает нечасто, но постоянно созванивается с дочкой.

Мы с бывшим мужем в нормальных отношениях. Раньше созванивались и могли проговорить по полтора часа. Сейчас у него появилась девушка, поэтому долгие беседы прекратились. Не думаю, что его второй половине приятно наше близкое общение. 

Ваня познакомил с девушкой нашу дочь. Перед этим он позвонил мне и объяснил, как ему важно, чтобы они поладили. Я сама поговорила с Ирой и всё ей объяснила. Мне искренне хочется, чтобы у Вани всё было хорошо, и дочь тоже приняла новые отношения папы.

У меня самой серьёзных отношений после развода не было. Я ушла в саморефлексию. Мне важно понять, чего я хочу, кто я, что могу дать другому человеку. Сейчас продолжаю искать себя: прислушиваюсь к своим желаниям, меняю профессию, много времени провожу в одиночестве и от этого невероятно кайфую. Возможно, когда-нибудь приду к мысли, что мне нужны серьёзные отношения, но это будет позже. Сейчас хорошо одной.

«Он каждый час звонил и спрашивал, где я и почему так тихо вокруг. Но я работала в библиотеке!»

Я вышла замуж, когда мне не было и двадцати: муж стал первым серьёзным увлечением. Многие мои знакомые девушки в то время стремились построить семью с военными, это было престижно, ходили на дискотеки в военные училища. Я же, наоборот, говорила: «Замуж за военного? Ну уж нет!» Но никогда не говори «никогда».

Как-то подруга предложила отпраздновать Новый год у меня, я согласилась. Накануне я позвонила ей по телефону-автомату и узнала, что она за компанию приведёт своего знакомого. Он был курсантом военного училища в нашем городе, отпросился в увольнение на праздник, но почти никого не знал. Отказать было неудобно — так я и познакомилась с Антоном (имя изменено).

Красивый статный курсант был на четыре года старше меня. Он напоминал мне папу: казался сдержанным, спокойным и, по его словам, мгновенно полюбил меня. Закрутились отношения. Моя семья была полной и любящей, и я мечтала создать такую же.

Мы встречались полтора года: военные училища в те времена были закрытые, увольнения случались редко и были праздником. Потом он несколько месяцев стажировался на Севере и Дальнем Востоке, мы только обменивались письмами.

Антон торопил меня со свадьбой, чтобы мы могли вместе поехать в военный городок под Новосибирском после его выпускного. Первые звоночки появились ещё тогда: он многое пытался мне запретить и постоянно критиковал. То юбка слишком короткая, то помада слишком яркая, то чересчур много смеялась в компании. Но тогда мне всё это казалось шуткой: я одёргивала его, он извинялся.

Он ревновал меня даже на нашей свадьбе. Семейный праздник — это место встречи дальних родственников, и я внезапно столкнулась с троюродным братом. Мы много лет не виделись, стояли и болтали обо всём. А муж побледнел, его затрясло оттого, что я разговариваю с посторонним мужчиной. Его успокаивали, объясняли, что это родственник, а он сжимал кулаки. Тогда я подумала, что произошедшее случайность, просто нервы, но это был уже не звоночек, а бой колоколов.

После свадьбы я, как жена декабриста, поехала с мужем к месту его службы. Я училась на заочном отделении на библиотекаря в Ленинграде, каждые полгода ездила на сессии. Такой работник никому не нужен, поэтому я оставалась дома. Но и тут Антон находил к кому ревновать. Например, если мы шли на праздник и я танцевала с кем-то из его друзей, то потом меня ждали расспросы, почему я была такой весёлой. Но мы что, на вечеринку пришли грустить? Чтобы наказать меня и показать, что недоволен, муж по нескольку дней молчал и игнорировал меня. Сначала я пыталась поговорить и выяснить, что происходит, а потом тоже научилась молчать. Молчание порой длилось днями. 

В 1995 году у нас родилась дочь Катя (имя изменено), отношения стали теплее, Антон меньше ревновал и игнорировал меня. В 1996 году мы вернулись в Санкт-Петербург и поселились у моих родителей. Тогда казалось, что мы преодолели кризис и всё будет хорошо. Несколько лет были довольно спокойными и почти счастливыми. Но вскоре дочка подросла, пошла в садик, а я вышла на работу. Для мужа опять настали тревожные времена, он снова начал жёстко контролировать меня. Часто звонил на работу без повода. Коллеги принимали это за внимание, некоторые даже завидовали.

Позже, когда у нас появились мобильные телефоны, контроль усилился. Муж каждый час звонил и спрашивал, где я и почему так тихо вокруг. Но я работала в библиотеке!

Когда дочери было пять лет, я поняла, что больше не могу оставаться в браке. После мелкой бытовой ссоры я сказала Антону, что мы расходимся. У меня накопилось слишком много разочарования и усталости от наших отношений. Был уже вечер, но он психанул, собрал вещи и хлопнул дверью. Муж ушёл, а я радовалась, будто наступил праздник.

Я не сразу подала документы на развод, и это стало моей ошибкой. Муж решил, раз если я не оформляю всё официально, то меня можно вернуть. Два года мы жили раздельно, и он рассказывал родным и друзьям, как любит меня, страдает и хочет всё начать заново. Его жалобы передавали мне, убеждали одуматься ради ребёнка.

Я правда задумалась: после десяти лет брака мужчина так отчаянно меня добивается, может, действительно любит. Влияла советская установка, что надо сохранять семью, особенно если есть ребёнок. В какой-то момент я дрогнула и разрешила ему вернуться. 

Как только он снова зашёл в квартиру, я поняла, что не хочу его видеть и он совершенно чужой мне человек. Но нельзя же сначала пустить, а потом сразу выгнать, верно?

Он очень старался быть хорошим мужем, покупал билеты в театр на премьеры, заботился о Кате. Но для меня те годы были ежедневным насилием над собой. Я не чувствовала любви и просто терпела ради семьи.

Я терпела ещё четыре года, хотя видела, что никакой семьи и близких отношений у нас не получается. И снова заговорила о разводе. Он удивился, потому что считал, что у нас всё хорошо. В этот раз муж вёл себя агрессивно и настойчиво. Уже было подано заявление о разводе, но он зачем-то подарил мне кольцо, которое я спустя время отнесла в скупку — не хотелось воспоминаний. Угрожал, что на заседании выступит против развода. Опять выискивал у меня любовников, говорил, что ему было бы легче, если бы я ушла к другому, ведь тогда он мог бы оправдать свою ревность и подозрения. Но у меня никого не было.

Нас разводили 14 февраля. Антон обвинял меня, что я специально подгадала дату для развода в День влюблённых. Когда я шла на заседание, то получила от него СМС, что в качестве подарка он не явится в суд. И я благодарна ему за это. Сейчас, спустя много лет, могу с уверенностью сказать, что в день развода я чувствовала себя более счастливой, чем в день свадьбы.

Сейчас я бы без проблем встретилась с бывшим мужем в кафе, возможно, поговорила о жизни. У меня нет к нему негатива. И если бы мне предложили что-то исправить в своём прошлом, я не стала бы ничего менять, разве что, возможно, ушла бы пораньше и не давала второго шанса. Благодаря этому браку у меня есть моя Катя. 

Могу сказать, что брак полностью отбил желание вступать в новые отношения, и сегодня для меня этой темы просто не существует. И это притом, что я никогда не страдала от одиночества и всегда нравилась мужчинам. После развода я получала несколько предложений выйти замуж, но даже не рассматривала их.

«В браке чувствовала себя пойманной в клетку»

Мы с Игорем (имя изменено) встречались три года. У нас были хорошие ровные отношения. Вскоре после знакомства мы начали жить вместе в его квартире, а наши родители быстро подружились. 

Игорь никогда не хотел жениться: говорил, что штамп в паспорте ничего не изменит, у нас и так всё хорошо. Но я спорила: утверждала, что есть такая древняя русская традиция — выходить замуж. На мой взгляд, брак показывает всем остальным, что у вас серьёзные отношения, даёт социальные гарантии. Кроме того, давили родители. В прошлом мои отношения никогда не заканчивались хеппи-эндом, и их это, кажется, злило. В Игоре мама и папа видели адекватного человека с надёжной работой и замечательной зарплатой — он получал в шесть раз больше мамы. Близкие спрашивали о свадьбе каждый раз, когда я приезжала к ним в гости.

Первый месяц после регистрации было прикольно называть друг друга «муж» и «жена», ездить по разным городам  в этом статусе. А потом наши отношения стали развиваться странно. Например, у меня условно были какие-то семейные обязанности, а у него как будто нет. Уже после развода я спросила Игоря, что он любил во мне, на что он ответил: «Ты всегда мне готовила и всегда организовывала наши путешествия». Я действительно просыпалась в шесть утра и готовила ему обед, считала это своей первейшей обязанностью. И каждые выходные придумывала, куда и с кем из друзей мы поедем.

Вкладом мужа в семейную жизнь были деньги. Мы могли в любое время пойти в кафе или ресторан, я получала ценные подарки: телефоны, ноутбук, дорогие наушники, деньги на курсы. Так Игорь выражал свою любовь. Но я хотела не денег, а общения. Он же стал постепенно закрываться от меня. Доходило до того, что он не хотел даже обнимать меня и оправдывался чем угодно: занят, ем, курю. Мы общались всё меньше. Разговаривали, когда к нам приходили друзья, но оставшись одни просто молчали.

Мне хотелось любви и понимания, но Игорь всё больше от меня отдалялся. И через несколько месяцев после свадьбы, к своему стыду, я вступила в отношения с другим человеком. 

Любовник дал мне поддержку, о которой на тот момент я не могла мечтать. Мне невероятно нравились наши беседы: обо всём и ни о чём, рассуждения о психологии мышления, о природе, о нас. Он верил в меня и принимал во мне всё: внешность, работу, привычки.

Я всё реже появлялась дома и всё чаще задерживалась на встречах. И однажды муж предложил обсудить наши проблемы и объяснить, почему я так с ним поступаю. В разговоре я впервые открыто рассказала ему о своих чувствах. О том, как мне не хватает понимания, объятий, разговоров, которые не сводятся к обсуждению быта. Он упомянул о разводе, и я согласилась. 

Но перед этим Игорь спросил, нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы спасти наш брак, и я предложила «тестовую неделю».  Мы договорились, что он будет уделять мне больше внимания, а я перестану так часто видеться с подружками и работать допоздна — о любовнике муж не знал.

За это время мы с Игорем несколько раз выбрались в ресторан. Я пыталась разговорить его, задавала вопросы. Муж старался правильно на них отвечать, но в итоге выглядел как первоклассник у доски. К пятнице этой недели я не выдержала и вместо работы поехала к любовнику, провела с ним день, а вечером продолжила общаться по интернету. После этого я оставила телефон на кухне, и ночью, когда я уснула, Игорь прочитал чат и узнал об изменах. Он разбудил меня и сказал, что хочет развода. Я не возражала.

Мы подали на развод, и я улетела в отпуск, одна. Примерно за неделю до моего возвращения из отпуска муж звонил мне и предлагал вернуться к нему. Моя семья тоже давила: мама и бабушка говорили, что женщина в принципе не должна разводиться, если муж не алкоголик и не бьёт её. Я пыталась объяснить, что одной мне будет легче: после развода я обрету собственную жизнь, потому что в браке чувствовала себя пойманной в клетку. Но меня не поняли. 

Прошло полгода после развода, с бывшим мужем мы больше не общаемся. Он сказал, что его не интересуют детали моей жизни, а спустя две недели после развода удалил наш диалог в мессенджере с двух сторон. Может, наша переписка причиняла ему боль. Поскольку наши матери продолжают общаться, я знаю, что бывший муж живёт замкнуто, не выходит из дома и ни с кем не видится.

Я поменяла работу, теперь я сама могу зарабатывать на свои нужды: еду, одежду, концерты, стоматолога, даже получается откладывать зарплату на путешествие за границу. С любовником отношения сложились не очень удачно, так что сейчас я живу одна. 

Приходя домой часов в девять-десять вечера, я радуюсь, что могу просто отдохнуть, а не готовить или пытаться придумать совместный досуг.  Конечно, немного давит установка, что к тридцати женщина должна быть замужем. Мне уже двадцать восемь, и я не знаю, с кем создавать семью и нужна ли она мне в принципе. Проще об этом пока не думать. 

«Если я должна всё делать сама, зачем тогда нужна семья?»

С подросткового возраста мама убеждала меня, что замужество — единственный свет в окошке. Тем не менее я поступила в мединститут, училась, занималась хобби и целенаправленно мужа не искала.

Но встретила его, когда из родного Томска переехала в Миасс, небольшой город Челябинской области. Я работала терапевтом в больнице при заводе. Заведующей отделения была мать моего мужа, и он периодически приходил к ней. У нас не было никакой романтики, описанной в книгах. На встречи ходили в местный Дом культуры. Несколько отталкивало, что он приглашал меня только по бесплатным билетам, которые раздавали всем сотрудникам больницы. То есть для себя он брал билет у мамы, а у меня был собственный.

Артём (имя изменено) был более-менее неплохим вариантом для брака: близкий мне по возрасту, не курящий, не пьющий, с работой. Я решила исполнить просьбы своей мамы и создать семью.

После свадьбы я переехала в квартиру, где муж жил с родителями и младшим братом. Со свекровью у нас были максимально холодные отношения. В больнице мы держали дистанцию и без труда поддерживали сугубо профессиональное общение. Но дома ничего не менялось: общение на «вы» и никаких душевных разговоров. Как на работе, так и дома свекровь привыкла командовать и не терпела никаких возражений. 

Муж делал только то, что скажет его мама. По требованию матери он устроился работать на стройку жилого дома. Примерно так же принимались решения и по крупным покупкам — после одобрения свекрови.

Когда я забеременела, то чётко осознала, что совсем не ко двору. У меня был риск родить раньше срока, появились проблемы со здоровьем. Я плохо себя чувствовала и часто лежала на сохранении. Врач рекомендовал изменить питание, есть больше овощей, фруктов, чаще отдыхать. Когда я приходила домой, свекровь-врач говорила, что всё это ерунда, достаточно попить витамины, и можно снова идти на работу. Я продолжала работать в отделении почти до самых родов с перерывами на сохранение. Дома тоже всё время была на ногах: на мне были уборка и стирка.

Шёл 1991 год, всё рушилось, с деньгами было сложно, к появлению ребёнка я готовилась одна. Мне помогла моя мама: она сшила пелёнки и одежду для новорождённого и отправила всё это на Урал.

В январе 1992 года пришло время рожать. Когда у меня начались схватки, я вызвала себе скорую помощь и поехала в роддом — одна. Вся семья занималась своими делами: кто-то смотрел телевизор, кто-то вышел отогнать машину, муж был в гостях и до него не дозвонились. Из роддома меня тоже никто не встречал: домой я возвращалась пешком с младенцем на руках. У меня не осталось сомнений, что я здесь лишняя. Если я должна всё делать сама, зачем тогда нужна семья?

Мне было сложно восстанавливаться после родов. От холода, анемии и стресса было мало молока. Дочь всё время плакала. Плач раздражал мужа и его семью, и Артём старался проводить дома как можно меньше времени. Вскоре приехала моя мама, чтобы помочь мне и увидеть внучку. В тот момент я ощущала себя загнанной лошадью.

Полгода я прожила дома, и всё это время родители твердили, что надо сохранить семью и снова сойтись с мужем. При этом с Артёмом мы не общались. Но однажды я всё же поддалась на уговоры и поехала в Миасс, чтобы наладить отношения. Как только я зашла в квартиру, то услышала шёпот свекрови, и только потом на кухню вышел муж. Он не взял на руки дочь, не предложил чаю. Сел напротив и предложил поговорить. 

Разговор получился сумбурный. Я больше не могла жить с его родителями, он не готов был переехать к моим. Других вариантов мы не придумали. Он говорил, как ему важна семья, но эти фразы казались мне заученными. И в какой-то момент он сознался, что это свекровь настояла на разговоре со мной. Я поняла, что мне нечего восстанавливать, купила билет на поезд и навсегда покинула Миасс. С мужем мы больше не виделись и не общались.

Я вернулась в Томск и практически сразу вышла на работу. Через год мне пришла судебная повестка по поводу развода. Я отпросилась с дежурства на пару часов и поехала на заседание. Артём подал на развод, но даже не оплатил госпошлину, предоставив это мне. Развели нас быстро, поскольку ни на какое имущество я не претендовала, а его не интересовал ребёнок. На алименты я не подавала. 

После развода бывший муж не общался ни со мной, ни с дочерью. Замуж я больше не вышла: нужно было обеспечивать дочку и выживать самой. Много времени требовала работа, я часто дежурила в больнице в выходные, брала суточные смены. И я пока не нашла человека, который был бы способен взять на себя ответственность, быть опорой семьи и поддержкой в трудную минуту, а не просто номинальным мужем. Такие мужчины, конечно, существуют, просто я не встретила. 

Обложка: кадр из фильма Break up, 2006