Недавний подкаст Насти Красильниковой про Оксимирона* вызвал бурные обсуждения в интернете. Многие поддержали героинь подкаста, но звучало и мнение, что они сами виноваты. София Мордвинкина собрала ключевые аргументы этой точки зрения и опровергает каждый.
С детьми спать нельзя. Точка. Даже если очень хочется. Даже если кажется, что они «выглядят взрослее». И даже если они не говорят прямого «нет». Это правило не должно вызывать сомнений, но, к сожалению, не для всех оно норма.
Недавно это стало особенно очевидно. Подкаст Насти Красильниковой «Творческий метод», где прозвучали обвинения в адрес рэпера Оксимирона*, взорвал соцсети. Девушки рассказали, как подвергались грумингу и сексуализированному насилию со стороны Мирона*, будучи несовершеннолетними. Подкаст разделил слушателей на два лагеря: одни защищали артиста, другие выражали поддержку пострадавшим. Но здесь нет места спорам: взрослому мужчине с несовершеннолетними спать нельзя. Никогда.
«Она достаточно взрослая», «Они же не дети, а подростки» — такие оправдания звучат слишком часто. Но подросток — это не взрослый. В обществе девушку часто считают «зрелой» с момента первой менструации: мол, может рожать — значит, готова ко всему. Но это опасное заблуждение. Да, репродуктивная система может быть сформирована, но мозг — не до конца.
Учёные говорят, что подростковый период длится до 25 лет. Нейробиологи подтверждают: лобные доли, отвечающие за планирование, оценку рисков и социальное поведение, окончательно созревают только к этому возрасту. Подростки просто не способны полностью осознавать последствия своих поступков. Их поведение импульсивно, эмоционально и часто необдуманно. Учёные давно бьют тревогу: взрослым можно считать только того, чей мозг сформирован, а это происходит после 25 лет.
Взрослость — это не про внешние атрибуты вроде каблуков или макияжа. Это про способность оценивать свои действия и нести за них ответственность. Мирон, как взрослый человек, должен был это понимать. На нём лежала обязанность контролировать себя и оценивать ситуацию, но он с ней не справился.
«Почему молчали так долго?»
Наше общество слишком часто закрывает глаза на подобные случаи. Вспомним Диану Шурыгину, история которой превратилась в мем и которая стала объектом насмешек. Никто не отнёсся к её ситуации всерьёз, и это яркий пример того, как жертву стигматизируют, вместо того чтобы поддержать.
Повестка меняется, общество постепенно становится более осознанным, но виктимблейминг всё ещё остаётся нормой. «Почему молчали так долго?», «Где доказательства?» — подобными комментариями завален подкаст, где девушки рассказали о своих отношениях с Оксимироном*. И это первая причина, почему пострадавшие обычно предпочитают молчать. Они часто видят, с каким потоком осуждения и ненависти можно столкнуться, если заговорить.
Вторая причина кроется в глубоко укоренившихся стереотипах. С самого детства женщинам внушают, что они могут «спровоцировать» своим поведением, одеждой или манерой общения. Таким образом, ответственность за сексуальные действия перекладывается на пострадавших, будто мужчины не способны контролировать свои импульсы. Все эти мифы об «инстинктах», «полигамной природе» и «непреодолимом влечении» — не более чем оправдания для агрессоров, своеобразная форма презумпции невиновности для мужчин.
В результате женщина, пострадавшая от насилия, оказывается в изоляции. Её окружают вопросами, обвинениями и требованиями доказательств. Ей указывают на её «ошибки» и «провокации», вместо того чтобы поддержать и выслушать. Именно поэтому требуется невероятная смелость и решимость, чтобы сделать первый шаг и заговорить.
Вместо того чтобы искать причины в действиях жертв, обществу важно научиться слушать и поддерживать. Нам нужно сместить фокус: перестать требовать от пострадавших оправдываться и начать требовать ответственности от тех, кто совершил злодеяние. Только так можно разорвать порочный круг виктимблейминга.
«Она думала и выглядела как взрослая»
Давайте честно представим, что может заставить взрослого мужчину обратить внимание на несовершеннолетнего подростка: образованность, начитанность или зрелость суждений? При всём уважении к подросткам, вряд ли. Скорее, это будет лёгкость «завоевания». Сверстницу впечатлить куда сложнее: ей мало слащавых комплиментов и банальных жестов вроде розочки в целлофане. Она уже самодостаточна, умеет распознавать манипуляции и требует большего, чем поверхностное внимание.
Совсем иначе обстоит дело с подростками. Девочки, которые ещё не обладают должным уровнем самосознания (и это естественно, ведь их мозг всё ещё формируется), часто воспринимают любое проявление симпатии как нечто значимое и искреннее. Они ещё не научились распознавать скрытые мотивы и защищать свои границы. Вспомните себя в 16 лет: скорее всего, это было время ярких эмоций и беззаботности, но уж точно не зрелости и осознанности. YOLO — «Живём лишь раз» — девиз, который отражает суть подросткового мировоззрения. Они стремятся познавать новое, экспериментировать и искать себя, и в этом нет ничего плохого. Винить их за это невозможно, ведь мы все такими были.
Взрослый мужчина уже должен осознавать свои поступки и их последствия. Если он выбирает подростка как объект внимания, это говорит не о «романтике» или «взаимной симпатии», а о желании найти лёгкий способ самоутвердиться. За таким поведением может скрываться множество причин: неуверенность в себе, низкая самооценка, страх конкуренции со стороны ровесников или даже элементарная необразованность. Однако ни одна из этих причин не оправдывает использования других для удовлетворения собственных эгоистичных желаний.
Подросток, в силу своей незрелости, не может быть равноправным участником таких отношений. Он становится объектом манипуляции, а это как минимум аморально, а как максимум — преступно. Взрослый человек, который выбирает такой путь, не только разрушает жизнь подростка, но и демонстрирует полное отсутствие ответственности и уважения к другому человеку.
«Она сама согласилась»
Один из самых громких аргументов в подобных дискуссиях — это возраст согласия, который в большинстве стран, включая Россию, установлен на уровне 16 лет. Однако важно понимать, что возраст согласия — это не просто цифра в законе, а сложная социальная и этическая конструкция, которая требует глубокого осмысления.
Во-первых, возраст согласия — это минимальная юридическая граница, которая определяет, с какого возраста человек может формально дать согласие на сексуальные отношения. Но это не означает, что подросток, достигший этого возраста, полностью готов к таким отношениям, особенно со взрослым человеком. Физическая зрелость не равна эмоциональной и психологической зрелости. Подростки в 16 лет всё ещё находятся в процессе формирования личности, их мозг продолжает развиваться, а способность оценивать риски и последствия своих действий ограничена.
Во-вторых, во многих странах, включая Россию, существует понятие «разницы в возрасте». Это означает, что даже если подросток достиг возраста согласия, отношения со взрослым человеком, особенно если разница в возрасте значительна, могут быть признаны эксплуатационными или даже уголовно наказуемыми. Это связано с тем, что взрослый человек, как правило, обладает большим жизненным опытом, авторитетом и возможностью влиять на решения подростка. Такой дисбаланс власти делает подростка уязвимым для манипуляций и давления.
Кроме того, важно учитывать, что возраст согласия — это не «разрешение» на любые отношения, а скорее попытка общества установить минимальные границы для защиты молодых людей от насилия и эксплуатации. Подростки, вступающие в отношения со взрослыми, часто сталкиваются с серьёзными психологическими последствиями: чувством вины, стыда, низкой самооценкой и трудностями в построении здоровых отношений в будущем. Эти последствия могут сохраняться на протяжении всей жизни.
Также стоит отметить, что возраст согласия — это не универсальная норма. В разных странах он варьируется от 14 до 18 лет, что подчёркивает: это не абсолютная истина, а социальный договор, который зависит от культурных, исторических и правовых особенностей общества. Однако независимо от того, где проводят черту, моральная ответственность взрослого человека остаётся неизменной.
В конечном счёте, даже если подросток формально «согласен», это не снимает со взрослого ответственности за свои действия. Взрослый должен понимать, что его поступки могут иметь долгосрочные последствия для молодого человека и что использование подростка для удовлетворения своих желаний — это не только аморально, но и потенциально разрушительно для психики и будущего подростка.
Что в итоге
Владимир Набоков ещё в середине прошлого века написал произведение, которое до сих пор обсуждают во всём мире. За более чем 70 лет люди так и не смогли прийти к единому мнению: Лолита соблазнила Гумберта или же Гумберт растлил Лолиту? Девочке из книги приписывали и очарование, некую взрослость в поступках и действиях, а также наличие сексуальных желаний по отношению ко взрослому мужчине. На самом деле тут нет никакой неоднозначности.
Набоков мастерски показал, как взрослый человек, Гумберт, манипулирует и искажает реальность, чтобы оправдать свои действия. Он создаёт иллюзию, что Лолита — инициатор их отношений, хотя на самом деле она всего лишь ребёнок, который не способен осознать последствий таких действий. Лолита становится жертвой не только физического, но и психологического насилия, ведь Гумберт использует её незрелость и уязвимость для удовлетворения своих желаний.
Книга «Лолита» — это не история о «соблазнении», а трагедия о том, как взрослый человек перекладывает ответственность за свои поступки на ребёнка. Набоков не романтизирует эти отношения, а, наоборот, показывает их разрушительную природу. Лолита — это не соблазнительница, а жертва, которая теряет детство, доверие к миру и возможность жить полноценной жизнью.
Именно поэтому важно помнить: ребёнок никогда не виноват в том, что взрослый не смог контролировать свои желания и фантазии. Ответственность всегда лежит на том, кто старше, кто обладает большим опытом и пониманием последствий своих действий.
*признан Минюстом иностранным агентом
Станьте первым, кто оставит комментарий