Смерть с косой — один из самых известных образов поп-культуры. Он появляется в литературе и фанфиках, пугает в скримерах, смотрит с киноэкранов и мерча. И даже мелькает в СМИ. Совсем недавно мировые издания писали о загадочной фигуре в чёрном на коронации принца Чарльза. Рассказываем, почему смерть часто изображают в образе женщины.
Зачем вообще как-то изображать смерть
Парадоксально, но образ смерти нужен, чтобы облегчить человеку жизнь. Превратить страшное и неизбежное во что-то понятное и знакомое. Очеловечить смерть — значит бояться её чуть меньше. В сущности, это терапия. Так считает исследователь культуры из Кембриджского университета Карл Гутке.
У смерти нет физического, осязаемого воплощения. Это неуловимая сущность. И у неё нет и не может быть гендера. Его придумали люди, чтобы придать своим страхам конкретную форму — женскую или мужскую.
Всегда ли смерть носила женское
У греков её воплощал Танатос — вечно юный бог с прекрасным лицом. Греки верили, что, когда человек умирает, Танатос спускается к нему на чёрных крыльях и уносит душу. В средневековой живописи смерть изображали в мужском обличии. На картине Альбрехта Дюрера «Всадник Смерть» она ехала с серпом верхом на лошади. А в скандинавской балладе о дочери короля Эрла смертью была женщина-эльф. Стрелой в сердце она убивала героя.
В своей книге «Гендер смерти» профессор Карл Гутке пытается разобраться, что влияло на выбор мужского или женского образа. Одна из его версий связана с грамматикой языка. В одних языках слово «смерть» — женского рода. Учёный предполагает, что смерть представляют женщиной именно по этой причине. И наоборот.
Но в некоторых языках, как, например, в финском, грамматического пола нет вообще. При этом образ смерти вполне себе имеет гендер. В скандинавском фольклоре в царстве мёртвых души людей встречают женские божества. А в европейских языках часто встречается несоответствие между грамматическим и настоящим полом. Так в итальянском смерть женского рода. Но древние римляне и их потомки чаще изображали её как мужчину.
Другим объяснением становится то, на каком этапе развития находится общество. На заре цивилизации смерть чаще наступала от ранений во время войны или охоты. А с этими занятиями традиционно ассоциируется маскулинность. Отсюда взялись образы воинственных и устрашающих богов смерти. В крестьянском обществе люди умирали от голода из-за плохого урожая. Работа в поле была традиционно женским делом. Поэтому считалось, что надо задобрить кровожадных богинь плодородия.
Смерть — это женщина, которую боятся
Гендерные исследовательницы Клэр Билби и Анна Ричардс уверены: общество представляет себе смерть так, как ему удобно на данный момент. И связывают это с патриархатом. В своей книге «Женщины и смерть» они рассказывают о стереотипах вокруг смерти в средневековой Европе. Рука об руку со смертью шёл страх, поэтому с ней логично было ассоциировать что-то столь же пугающее. Например, женщин.
Женщина была для мужчин объектом подсознательного страха. Неслучайно её наделяли статусом «другого», от которого только и жди беды. «Другой» несёт в себе хаос и разрушения. Об этом писала французская философиня Симона де Бовуар. В Средние века человеку было чего бояться. Продолжительность жизни была невысокой. Как минимум в любой момент её могла оборвать болезнь. Европа знала случаи, когда от чумы вымирали целые города. Так появился образ зловещей фигуры в капюшоне — «чёрной смерти». Фигура была бесполой, но в ней привыкли видеть женщину.
Женщина-смерть была повсюду и неизменно связывалась с представлениями об ужасном. Скандинавская богиня Хель обитает в царстве мёртвых. В литературе её показывают свирепым, жадным и жестоким чудовищем. Поэт Петрарка изображал смерть одетой в чёрное женщиной, напоминающей античных фурий. Она явилась из преисподней, забрала у него возлюбленную, и герой готов шагнуть туда вслед за ней.
Женщина-смерть на вторых ролях
Смерть изображали и в других, типично женских «безобидных» образах. В серии рисунков австрийского графика Альфреда Кубина «Пляска смерти» она представала заботливой старушкой. В его же картине «Лучший врач» — изящной леди в вечернем платье и с кулоном. Хьюго Симберг рисовал её кокетливо склонившейся над играющим ей скрипачом. Клаус Дреслер — сиделкой у постели ребёнка. Джордж Уоттс — матерью. На стене библиотеки Гарвардского университета нарисована смерть, обнимающая солдата на полях Первой мировой. А Фелисьен Ропс изобразил её танцующей в ночном клубе. Художник развернул героиню спиной и оголил её ягодицы. Эти примеры хорошо отражают положение женщины в обществе. Долгое время ей было позволено занимать только определённые роли — быть женой, матерью или любовницей. Дарить любовь, утешение или сексуальное удовлетворение.
При этом мужское воплощение смерти стояло на социальной лестнице выше. Смерть-мужчину наряжали в корону и в средневековых латинских текстах называли «королём». Нарочито маскулинная, она не стеснялась демонстрировать силу. На рисунках Жана Грандвилля мужчина важно вышагивает перед толпой солдат, которым не суждено вернуться с войны. Это бородатый скелет с мечом и в эполетах. В «Песне Сталинграда» Леопольда Мендеса смерть в военной форме лихо восседает на коне и размахивает саблей. Наконец, на фреске «Смерть, спускающаяся по ступеням» Франциско Толедо у скелета отчётливо видны мужские гениталии.
Как феминизм повлиял на образ смерти
С развитием феминизма образ женщины-смерти эволюционировал. В кино она уже не просто объект мужского желания или таинственная безжалостная сила, забирающая жизнь. Смерть вообще будто перестаёт быть карающей и теряет жёсткие маскулинные черты. В культовых хоррорах «Крик» этот образ вообще не имеет пола. Кстати, здесь он навеян отнюдь не женщиной с косой, а одноимённой картиной Эдварда Мунка. Считается, что в ней художник предсказал все грядущие катастрофы XX века.
Кадр из фильма «Усталая смерть»
В немецком фильме 1921 года «Усталая смерть» у неё всё ещё мужское воплощение. По сюжету жених и невеста путешествуют и останавливаются на ночлег в гостинице. И жениха похищает подсевший к ним за столик незнакомец. Это и есть смерть. Но здесь она предстаёт хоть и суровой, но понимающей. Уставшей от бесконечного потока душ, который ей надо переправлять в царство мёртвых. Видя доброе сердце девушки, смерть даёт ей шанс вернуть жениха. Едва ли такой сюжет был возможен ещё столетие назад.
Кадр из фильма «Орфей»
Во французской сюрреалистической картине «Орфей» женщине-смерти и вовсе подарили собственную сюжетную линию. Выполняя очередное задание, Принцесса Ада без памяти влюбляется в главного героя. Он из плоти и крови, и потусторонние силы ей этого не прощают. Но принцесса хочет быть только с ним, хотя герой не отвечает взаимностью. Она ревнует и страдает. Её не назовёшь положительной героиней. Но смерть настолько человечна, что ей начинаешь сочувствовать.
Джорджия из сериала «Мёртвые, как я» — жница смерти. Физически её не стало после несчастного случая. Но её душа устроилась на работу в «группу мрачных жнецов». Теперь Джорджия помогает душам других безболезненно покидать тело. У неё есть полагающиеся атрибуты — накидка и коса, но героиня ими почти не пользуется. Она носит офисный костюм и искренне считает свою работу «занудной». Девушка заводит подруг, ходит на свидания, жалуется начальнику на невысокую зарплату и попадает в нелепые ситуации. Всё как у обычных людей!
Кадр из фильма «Девушка с косой»
В похожую ситуацию попадает героиня комедии «Девушка с косой». Она тоже «работает» смертью. Перед Новым годом ей надо забрать хотя бы нескольких людей. Но клиенты не спешат умирать и всячески избегают встреч. Да и ей не особенно-то хочется шататься по праздничной Москве в поисках душ. А сама она с удовольствием бы оставила живых в покое и отправилась отмечать.
Смерть в женском обличии обретает всё больше человеческих черт. Становится демократичнее, приземлённее и понятнее. От её появления всё ещё бегут мурашки, но она точно перестаёт быть беспощадным злом.